Психолог, специалист в области семейной психотерапии
PT: Ия Сергеевна, можете дать медицинское или (и) психологическое определение созависимых отношений?
Ия Сергеевна: В психологии нет точных определений, все они носят конвенциональный характер (то есть, как договоримся, так и будем называть). Нет единого официального определения и у такого сложного явления, как созависимость. В психиатрии оно также отсутствует, поскольку проблема эта находится, в общем, вне сферы её компетенции.
Поэтому я перечислю основные черты созависимых отношений, или созависимого поведения, которые выделяют специалисты, занимающиеся этой проблемой.
Во-первых, это чрезмерная поглощённость жизнью другого человека, настолько, что созависимый в значительной степени начинает пренебрегать собственными интересами, проблемами; его интересуют лишь обстоятельства жизни партнёра (это может быть супруг, возлюбленный, но также и ребёнок, или родитель).
Вторая определяющая черта созависимости - поведение этого самого партнёра. Оно обязательно является нездоровым. Часто он, в свою очередь, имеет какую-то зависимость. Например, алкоголь, наркотики, игра, какие-либо неадекватные поступки (регулярно совершаемые) и прочее.
Помните, Лев Толстой писал, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а все несчастливые - по-своему? Так вот, если партнёр здоров, не в смысле отсутствия болезни как таковой, а в психологическом понимании, т. е.: всё у него нормально, он живёт полной жизнью, справляется с трудностями, не мучает окружающих, более-менее удовлетворён в основных потребностях, то зависеть от него вряд ли получится.
А вот если он такой весь из себя несчастный, что «никто его не понимает», и он «вынужден», например, уходить в запой, дебоширить и далее по списку, то тут, как правило, и находится «родственная душа», которая будет страдать и мучиться вместе с ним, а иногда даже и за него.
PT: Можно ли считать эмоциональную или сексуальную зависимость от человека - созависимостью?
Ия Сергеевна: Думаю, что нельзя, потому что при данном раскладе партнёр может быть каким угодно, то есть отсутствует второй признак созависимости. Ведь приставка «со-» как раз и обозначает, что один зависит вместе с другим.
Так что, в данном случае, следует говорить именно об эмоциональной или сексуальной (если это возможно разделить) зависимости.
Хотя, безусловно, общие черты есть: это первый из приведённых выше признаков, то есть та самая болезненная поглощённость.
PT: С какими типами созависимых отношений вам приходится чаще сталкиваться в своей практике? Я правильно понимаю, что это в основном родители подростков?
Ия Сергеевна: Очевидно, Вы имеете в виду типологию по субъектам, т. е. какие именно люди чаще обращаются по поводу созависимости.
Да, в моей практике чаще встречались детско-родительские пары или триады. Реже - супружеские. Я не знаю, отражает ли это какие-то общие тенденции, для этого надо иметь статистику, а в нашей стране, насколько я знаю, в настоящее время таких масштабных научных исследований не проводится.
Но это не только подростки. Иногда бывают и вполне взрослые люди, родители которых переживают за них и хотят вылечить.
Но я не скажу, что ко мне массово обращаются родственники зависимых, нет, скорее это какие-то отдельные случаи. Мне представляется, что с такой проблематикой в основном-то у нас принято ходить по медицинским инстанциям.
PT: Если да, то как вы думаете почему семейные пары обращаются реже? Я имею ввиду жен алкоголиков, наркоманов и игроманов?
Ия Сергеевна: Как я уже сказала, статистики у меня нет, поэтому я не могу сказать, реже или чаще это происходит у других коллег.
Однако, на основании своего опыта и знаний я могу предположить, что в настоящее время супружеские отношения, вероятно, всё же имеют меньшую ценность в глазах людей. Ведь есть относительно простой выход - развод, и я думаю, люди довольно часто им пользуются. Немаловажную роль здесь сыграла эмансипация: согласитесь, современная женщина, в большинстве случаев способна содержать не только себя, но и детей. Впрчем, исключений разного рода тут тоже достаточно.
Что же касается детско-родительских отношений, то, как отмечают семейные психологи, наша современная культура является детоцентристской. То есть, дети вызывают в нашем социуме гораздо больше внимания и сочувствия, чем взрослые. И это можно отчётливо видеть в массовой культуре: возьмите рекламу, фильмы, сериалы. Всюду транслируется, что роль матери неизмеримо важней, чем роль жены. Что супруга можно поменять, а ребёнок - это святое (я это констатирую без оценки).
На мой взгляд, это подкрепляется ещё и тем, что детско-родительские отношения в современном мире гораздо определённей супружеских. Говоря простым языком, в них понятно, кто что должен делать. Родитель - заботиться, ребёнок - принимать эту заботу. И, если посмотреть правде в глаза, в наше время количество семей, состоящих только из одного родителя и детей (ребёнка) едва ли не больше, чем тех, где присутствуют оба супруга.
PT: Есть наблюдение, что дочери алкоголиков зачастую выбирают в мужья алкоголиков. Не осознанно, может быть даже муж запил не сразу. Если смотреть в таком ракурсе - не провоцирует ли сама, созависимая жена, пагубное пристрастие мужа неким неосознанным поведением?
Ия Сергеевна: Да, есть такое наблюдение, оно подтверждается многочисленными случаями.
Я не стала бы здесь говорить о провокации, поскольку для меня это звучит как некое обвинение в сторону женщины. А системная семейная терапия постулирует, что вклад партнёров в отношения равнозначен, хотя может проявляться в весьма разной форме.
И само взаимодействие рассматривается не как линейное (стимул-реакция), а как циклическое, т. е. важно не «кто первый начал», а то, как поступки людей формируют отношения и как эти отношения, в свою очередь, влияют на их дальнейшие поступки.
Скорее, я бы здесь говорила о привычных моделях отношений в семье, которые воспроизводятся в последующих поколениях. Ведь эти люди и нашли, вероятно, друг друга неслучайно. Что-то их изначально друг в друге привлекло. Довольно часто мы ищем в партнёрах родительские образы. Как Вы правильно заметили, на бессознательном уровне.
PT: Процесс лечения включает в себя работу с обеими сторонами?
Ия Сергеевна: В Вашем вопросе есть некоторая неточность. Психологи не лечат, этим занимаются медики. Скорее, мы помогаем людям перестроить свою жизнь таким образом, чтобы они меньше страдали.
PT: Если да, то что делать, если зависимый член семьи отказывается лечиться?
Ия Сергеевна: Ну, как мы уже сказали, с поправкой: не лечиться, а участвовать в процессе психотерапии.
Это очень важный вопрос. И один из самых тяжёлых.
Если мы говорим о начальном этапе, когда стало понятно, что проблема есть - не ждать пока зависимый член семьи «соизволит», а обращаться к специалисту самому.
Но дело в том, что эта рекомендация не всегда выполнима. И, возможно, она не во всех случаях является этичной. Зачастую человеку необходимо время, чтобы принять то, что происходит, принять своё бессилие (а это - одно из самых тяжёлых ощущений), пережить потерю (в каком-то смысле) близкого человека и отпустить его в отдельную жизнь.
Однако повторюсь, что всё очень индивидуально, и не в каждом случае такая рекомендация уместна. Иногда всё, что ты можешь - это разделить с человеком его горе.
PT: В чем заключается работа с созависимым и зависимым членом семьи?
Ия Сергеевна: С созависимым, как я уже сказала, это работа на принятие им идеи «отдельности» другого человека, своего «невсесилия», восстановление своей идентичности, поиск других смыслов, вне этого другого человека.
Вообще, этого может оказаться достаточно для исцеления всей системы, поскольку отношения влияют на людей, а они в результате терапии неизбежно становятся другими.
А дальше, когда в этой новой системе зависимому станет некомфортно продолжать своё поведение, у него может появиться стимул обратиться к специалисту уже самостоятельно. Тут может быть много разнообразной работы, но начинаем мы, как правило, с мотивации. Главный вопрос: «Чего ты хочешь?» Не твоя мама, жена или учительница Мариванна, а ты сам? И как твоё поведение помогает или мешает тебе этого достичь?
Вы, конечно, правы в том, что работа с созависимым часто не менее важна, чем с самим аддиктом.
PT: Сколько примерно времени нужно для разрешения проблемы?
Ия Сергеевна: Тоже очень сложный вопрос, поскольку всё индивидуально, и здесь задействовано слишком много факторов.
И потом, что считать решением проблемы? Если это избавление жены от мужа-алкоголика, то для принятия решения о разводе может хватить и часа (если она, например, уже достаточно от него устала). А если у нас запрос на «выращивание» взрослой личности из инфантильной, то на это могут уйти годы.
PT: Какие виды психологической помощи наиболее эффективны?
Ия Сергеевна: Вопрос сравнительной эффективности методов психотерапии - один из самых дискутируемых в нашей профессиональной среде.
Проведено множество исследований в этой области, однако единые и легитимные критерии до сих пор не выработаны.
Недавно мне попалась любопытная статья, где на основании экспериментальных данных доказывалось, что важны не столько методы, сколько личность психолога. Я склонна с этим согласиться. И ещё, на мой взгляд, важную роль играет совместимость конкретного психолога и конкретного клиента. Необходимым условием успешного исцеления является их достаточно устойчивый альянс, а на его формирование влияют различные факторы, и не все из них зависят от специалиста.
PT: Насколько эффективен гипноз?
Ия Сергеевна: Гипноз, как один из суггестивных методов, был популярен в Европе в дофрейдовские времена, и в Советском Союзе до 90-х годов прошлого века.
Сегодня мода на него прошла. Конечно, наверняка и сейчас есть коллеги, успешно практикующие данный метод, но, опять же, эффективность его сильно зависит от того, в чьих он руках. Тут, пожалуй, уместна была бы аналогия с хирургом и скальпелем - что больше влияет на исход операции?
Во всяком случае то, что гипноз не панацея, я думаю, очевидно.
PT: Если психологическая работа была успешной, стоит ли опасаться рецидивов? Что делать в целях профилактики?
Ия Сергеевна: Если была успешной, то не стоит. А если рецидивы возникли, значит, была неуспешной.
Но вообще, как правило, те открытия или прозрения, которых достигает человек в процессе психотерапии*, они же никуда не деваются. Если только человек не страдает потерей памяти, они останутся при нём и уже не позволят вести прежний образ жизни.
В целях профилактики - жить осознанно, понимая свои цели и свои ограничения, не тратить энергию на то, что не приносит результата, например, на попытки управлять жизнью другого человека.
Ия Сергеевна: На этот вопрос я, в основном, уже ответила выше. Если не можете справиться с этим самостоятельно, то помощь психолога - хороший выход.
*Примечание: в данном тексте под психотерапией имеется в виду немедикаментозная, т. е. работа с психологом.
Причиной эмоциональной зависимости, несамостоятельности и даже инфантильности выросших детей является недополучение любви в родительской семье.
В первую очередь это относится к алкоголезависимым семьям, в которых дети знают, что они "не такие, как все" и что у них что-то неладно. Часто они чувствуют вину и даже ответственность за то, что их родители пьют, стыдятся этого, склонны к социальной изоляции, реже посещают друзей или приглашают к себе домой, либо проводят жесткую границу между своей домашней и социальной жизнью, чтобы эти сферы никогда не пересекались. Неустойчивое и разрушительное поведение не только пьющего, но, возможно, и второго родителя приводит к непоследовательности и противоречивости воспитания детей. Особенно негативно сказывается непредсказуемость поведения родителей - происходит сильное ухудшение отношений между родителями и ребенком, у детей наблюдается снижение чувства собственного достоинства, самооценки, появляется чувство отверженности. В дальнейшем таким детям бывает трудно устанавливать и поддерживать близкие, долговременные взрослые отношения и строить семью.
Другими причинами недополучения любви может быть неполная семья или острые конфликтные отношения между родителями, тяжелая соматическая или психическая хроническая болезнь кого-либо из членов семьи, а также деспотичное, отвергающее и, как ни странно, гиперопекающее воспитание.
Чтобы психологическое отделение ребенка прошло успешно и он превратился в цельную независимую личность, необходимо ежедневное присутствие любящих отца и матери или других близких людей, заменяющих родителей. Если в семье отношения отца и матери не доверительные, не партнерские, процесс отделения и формирования личности ребенка нарушается.
Созависимая женщина, став матерью, испытывает большие трудности в воспитании собственных детей. Как только в семье появляется ребенок, в отношениях с мужем возникают проблемы. Вместо того, чтобы разделить с супругом и близкими ответственность по воспитанию малыша и тем самым облегчить себе жизнь, она испытывает подсознательный страх, что муж, свекровь или кто-то из родственников могут неправильно повлиять на ребенка или не справиться... Пытаясь взять на себя всю ответственность за благополучие малыша, такая женщина ставит перед собой невыполнимую задачу — воспитать самодостаточную личность ей одной не по силам.
Послеродовая депрессия матери, хотя об этом раньше мало писали и диагноз почти не ставили, тоже может повлиять на ребенка не самым лучшим образом: он чувствует себя обузой, а не родительским счастьем.
Ну, и исторический фактор не стоит сбрасывать со счетов. Родители наших мам и пап были детьми войны, времен репрессий и тирании. Когда страна переживает критическое время, то у ее населения на первый план встает задача выживания, обеспечение максимально возможной физической безопасности и еды для сохранения жизни и здоровья членов семьи. Психологический комфорт, теплые отношения в семье - отходят на второй план.
Задача построения коммунистического общества также предполагала отречение от личных нужд и задач. На протяжении всего советсткого времени пропагандировался отказ от личных интересов во имя общественных. На практике, например, это могло означать приоритет выполнения производственного плана на рабочем месте над прочими нуждами, потребностями семьи. Больничный по уходу за ребенком выписывали неохотно. Да и обращались-то за ним как бы поневоле. Спасали бабушки, которые сидели с заболевшими внуками. Неработающая мама считалась тунеядкой.
Вот и получается, что многие родители предыдущих поколений вместо тепла и нежности давали своим детям уроки того, как выживать в экстремальных условиях. И многие наши родители, даже если и хотели, не могли научиться у своих тому, как можно проявлять любовь к ребенку, как и что говорить ему, как обнимать его, даря тепло и нежность.
Еще одной из причин созависимости является избыточная родительская любовь, гиперопека. Тогда родители стараются оградить свое чадо от треволнений и огорчений, подстелить соломку, чтобы сэкономить детские силы для борьбы с грядущими трудностями в своей взрослой жизни. И лишь те родители, которые одобряют стремление детей к самостоятельности, не мешают развитию их индивидуальности, разрешают им идти на риск и совершать ошибки, дают им крайне важный опыт самостоятельного преодоления трудностей, знание собственных возможностей и ограничений, достоинств и слабостей.
Таким образом, зависимые варианты поведения и взаимоотношений с другими людьми формируются в детстве и являются единственно доступным ребенку способом справиться с трудностями и приспособиться к условиям существования в семье. С возрастом же у человека меняются актуальные потребности, растут запросы, усложняются условия и жизненные цели. В результате ему становится тесно в привычных рамках отношений. И тогда встает задача изменить детские формы взаимодействия на более зрелые.
Путь к зрелости лежит в плоскости отношений с родителями. Даже после смерти родителей, наши отношения с ними влияют на нас. Наши родители это первые люди, с которыми мы общаемся, и на первом жизненном этапе они составляют для нас весь мир, и в старшем возрасте они часто незримо присутствуют в нашей жизни. Поэтому самая важная станция на нашем пути автономности - установление реальных или виртуальных позитивных отношений с родителями и признание за ними права на ошибки и несовершенство.
Как ведут себя родители , которым свойственна эмоциональная зависимость, в отношении детей?
Часто они испытывают большую тревогу за детей и озабочены их прошлыми и несуществующими будущими проблемами. Они готовы без устали работать воспитывая своего ребенка, направлять и контролировать в повседневных делах, воспринимая эти дела как свои. «Как же я могу позволить своей 16тилетней дочери гулять где ей вздумается? А если что случиться? я всегда должна знать где и с кем она находится», - говорит такая мама.
Во многих ситуациях родители устанавливают крайне жесткие рамки и требования для своих подростков, проверяют уроки даже в старших классах, обязывают их постоянно быть на телефоне и отчитываться, приходить домой рано, запрещают ездить на общественном транспорте, ходить в гости, ссылаясь на опасную ситуацию с наркотиками. При этом передача семейных ценностей детям зачастую отождествляется с тотальным контролем и опекой.
А вот другой вариант, который описывает старшеклассница: «Постоянно занимаюсь с маленьким братиком, ему 4 года.мама то работает,то дела,дома редко. а когда сидит дома, то зависает перед компьютером,постоянно фильмы смотрит или просто на просторах соц.сетей,её нельзя трогать в это время,начинает орать если что-то не так. Мне скоро экзамены сдавать, я не справлюсь» . У читателя, возможно, справедливо возникнет вопрос: кто здесь кому мама? Практика показывает, что дети, обделенные теплом и вниманием мамы-папы, сами берут на себя родительские функции по отношению к другим членам семьи и родителям (!). Рано повзрослевшие (но не зрелые) дети часто вызывают умиление окружающих. Но нужно сказать, что такое переворачивание отношений с ног на голову всегда ведет к неблагоприятным последствиям для ребенка. Вырастая он становится крайне зависимым и склонным к саморазрушительному поведению.
Дети хотят чувствовать, что родители их защищают, дают им безопасность и любовь . А еще им нужно вырасти, повзрослеть и стать самостоятельными людьми. Парадоксальным образом люди могут стать независимыми личностями только, если их детские потребности своевременно удовлетворялись. Если же детей не понимают или мало заботятся, или если детям не дают достаточной самостоятельности, то они растут неуверенными людьми , а в душе формируется болезненная пустота, и это чувство они переносят в свою взрослую жизнь.
Кто виноват? Часто оказывается, что созависимые родители сами выросли в семье пьющих, в конфликтной или неполной семье. Те, кто их растил, были равнодушными или слишком погружены в собственные заботы. Они не обращали достаточно внимания или требовали от ребенка слишком многого. Либо они любили только тогда, когда ребенок старался изо всех сил угодить и быть "хорошим", "послушным" сыном или дочерью, подавляя свои сокровенные желания и потребности. Чувства боли, огорчения, обиды, злости, вины за неудачи и конфликты родителей, ощущение безнадежности и пустоты, страхи загонялись ребенком внутрь. А на поверхности оставались ответственность и отчаянное желание завоевать родительскую любовь. Но что бы ребенок ни делал, этого всегда было мало. И тогда у ребенка рождалось желание ни при каких обстоятельствах не допустить, чтобы так же чувствовали собственные дети. Тем не менее наказывая или наставляя собственных детей родители нового поколения бывают шокированы тем, что прибегают к тем же наказаниям, которые применялись в детстве и к ним.
Чего можно ждать? Неотделившийся ребенок ощущает в себе некое психологическое сиротство, поскольку не может опереться на поддержку родителя ни в детстве, ни во взрослом состоянии. При этом в его сознании существует один из двух вариантов. Один, «белый» - «мои родители самые хорошие, родители - это святое, это даже не обсуждается, они всегда правы. Они пожертвовали для меня всем, я буду им обязан по гроб жизни. Если в моей жизни случалось что-то неправильное, то я сам виноват в том, что был не достаточно послушным сыном».
«Черный» вариант - когда ребенок считает: «вот Маше или Вите повезло... у нее такие замечательные родители. А мне родители всю жизнь испоганили напрочь, ничего хорошего от них не видел, только окрики и брань. За что такое наказание? Мне реально не повезло». Если у выросших юношей-девушек не сформировалась способность адекватно оценивать ситуацию и родителей, то при выборе партнера им важно усмотреть черты «мамы-папы», которые хотя бы на уровне иллюзий помогли бы им справляться с жизненными перипетиями. Самостоятельный, относительно зрелый подросток или молодой человек понимает: «мои родители - не идеал, они не всегда меня слышат, понимают, они бывают заняты собой, бывают в отвратительном настроении, и я злюсь, когда они дают слишком много указаний или задают ненужные вопросы. Но по большому счету мне повезло. Родители верят в меня, и я всегда могу к ним обратиться за поддержкой и советом. Я счастлив, что у меня именно такие родители».
Созависимые родители со скрипом и большим опозданием отпускают от себя детей. Вот ситуация вышедшей замуж 26тилетней молодой женщины: «Мы с мужем в ближайшее время переезжаем в свою квартиру и мама вдруг обнаружила, что ей дико одиноко. так как она давно перестала обращать внимание на папу и он на неё. Она давит на жалость, плачет и всеми способами пытается нас здесь удержать. Я чувствую себя виноватой, что причиняю маме неудобства. Она болеет, смотрит грустными глазами.. . а я злюсь... злюсь потому что она меня все детство не замечала, а теперь все свои силы кинула на меня и мою новую семью».
Что делать? Любые родители, несмотря на свои трудности и проблемы, все же мечтают о том, чтобы их дети выросли уверенными, самодостаточными людьми, умеющими хорошо ориентироваться в сложностях текущей жизни и принимать разумные самостоятельные решения. Для того, чтобы психологическая сепарация детей завершилось успешно, важно, чтобы родители помогали ребенку отделиться .
Воспитание независимых, уверенных в своих силах детей удается лучше, если родители сами достигли значительной автономности. Но хорошая новость состоит в том, что это возможно даже тогда, когда сами родители не обладают достаточной степенью автономности при условии, что они умеют понимать и поддерживать друг друга. Это возможно, даже если они находятся в разводе. Тогда они готовы открыто признавать свои личные проблемы, не переносить их на подрастающее поколение и спокойно отпускать детей по мере взросления в большой мир .
- строить доверительные отношения с ребенком на всех этапах его взросления,
- заботиться о безопасности и стабильности непосредственного окружения, чтобы позволить ребенку познавать и исследовать окружающий мир,
- осознавать и соблюдать личностные границы между родителями и ребенком, т.е. не перегружать его своими чувствами, ожиданиями и требованиями, но при этом уметь устанавливать необходимые целесообразные ограничения,
- не запрещать ему открыто выражать свои чувства, в том числе негативные (раздражение, гнев, злость, обиду), признавать и принимать их,
- выражать ребенку поддержку и понимание, пользуясь словом «да» в 10 раз чаще, чем словом «нет».
Противоположная ситуация описана в известном анекдоте:
Одесса. На балкон выходит мама и кричит:
- Левочка! Домой!
Мальчик поднимает голову и кричит в ответ:
- Я замёрз?
- Нет! Ты хочешь кушать!
Заботливые Родители говорят ребенку: Ты можешь попросить о том, что тебе нужно, Ты можешь ошибаться, Ты можешь не спешить, Ты можешь быть самим собой, Ты можешь бояться, обижаться, злиться и говорить об этом прямо, Ты можешь играть и быть беззаботным, Ты можешь признать, что неправ, Ты можешь доверять другим, Ты можешь быть независимым и любимым. И тогда всем - и взрослым, и детям - удается достичь удивительно приятного равновесия между эмоциональной близостью и внутренней свободой.
Была я на семинаре-тренинге по созависимости в семье (точнее, про то, «Как психологу работать с семьей, в которой ребенок – зависимый, а родитель – созависимый». Опишу тут для памяти, чем мне запомнился тот тренинг.
Для начала, полагаю, не нужно объяснять, что, если в семье выявляется зависимый, то с ним рядом где-то надо искать созависимого? Мне казалось, это общеизвестно, однако ж нет: одной коллеге я, пересказывая итоги семинара, долго излагала, что с семьей надо работать, как с системой. И одного только зависимого вытащить из проблемы не удастся – помогать надо его близким и родным.
Психологический центр, где я была – подростковый, так что рассказывали, в основном, про зависимых подростков, но и ко взрослым зависимым многие подходы применимы.
В общем, вот является на прием к психологу пара зависимый ребенок/созависимый родитель. Родитель к моменту встречи с психологом уже порядочно изжеван чувством вины, переживанием «я плохая мать/отец» и перепробовал массу подходов в избавлении другого от зависимости. А также уже довольно далеко продвинулся в том, чтобы скрывать зависимость ребенка от окружающих и делать как можно больше за него. Поведение созависимого (т.е., взрослого) в этой паре характеризуется:
Склонностью к спасательству (со всеми вытекающими последствиями, см. «Треугольник Карпмана»): «Без меня он пропадет»
Фокусом внимания исключительно на зависимом , его зависимости, его нуждах и интересах, и забвением своих интересов и потребностей (вообще, созависимость – прекрасная возможность забыть о собственных нерешенных проблемах и вместо этого пытаться вылечить, спасти и осчастливить другого). Поэтому созависимый с легким сердцем плюет на свои цели и интересы и вся его жизнь крутится вокруг: «Употребил/не употребил ребенок сегодня? Как удержать от употребления? Как ЕГО спасти???»
Склонностью контролировать зависимого, даже в мелочах (особенно в мелочах), преследованиям и обвинениям («Ты опять пропустил контрольную! О чем ты думал, ты ломаешь свою жизнь!»
Изоляцией : созависимые очень стыдятся проблем собственной семьи, скрывают их от окружающих – ну, думают, что скрывают, – и стараются отстраниться от других людей, не включенных в порочную систему зависимости/созависимости. Очень стыдятся обратиться за помощью, и идут на контакт с психологом только в крайнем случае, часто – подгоняемые внешними обстоятельствами (школой, правоохранительными органами).
Зависимый подросток в этой паре, скорее всего, обращаться к психологу ну совершенно не выбирал, ему это сто лет не надо, его пригнали объединенными усилиями школы, милиции и родителей. Зависимый, дошедший наконец до психолога, употребляет, скорее всего, уже очень давно, и к нему применялись уже самые разные методы. Методы эти не сработали, теперь вот нужно зайти сюда, отметиться, чтобы сказать: «И психолог мне не помог!» . Зависимый на этой стадии уже хорошо знаком с абстинентным синдромом («ломкой», паническими атаками, эмоциональными дискомфортом), многократно давал «зароки» («С завтрашнего дня – больше никогда!»), чаще всего, присутствует анозогнозия (т.е., отрицание проблемы, отрицание заболевания).
Вероятнее всего, юный зависимый уже совершал асоциальные действия ради приобретения вещества, от которого возникла зависимость (повторяю, в нашей стране до психолога на ранней стадии зависимости доходят единицы, скорее всего, проблема уже запущена) – воровал, обманывал, вымогал, грабил и т.п. В поведении зависимого заметны выраженные физиологические реакции на отмену употребления: возбуждение, потливость, волнение. Интерес к другим занятиям, помимо употребления и доставания вещества, снижен или уже совсем отсутствует.
Чего же ждут (явно или невыраженно) оба участника обратившейся к психологу пары?
Родитель (созависимый) приносит в контакт с психологом определенные ожидания:
«Почините мне его» , т.е, сделайте что-то такое, чтобы, как по мановению волшебной палочки, ребенок перестал употреблять. Да, никаких больше изменений не надо, у нас в семье особых проблем нет. Ну, только вот этот употребляет, а все остальное нормально – не без трудностей, но, в целом, все хорошо. Ребенок – объект, который требуется переделать по требованию взрослых в ту сторону, в которую родитель считает правильным.
Зависимость ребенка преподносится, как частная, локальная проблема . То есть, идею о том, что проблема зависимости – СИСТЕМНАЯ, и что меняться надо всем, и менять отношения в семье тоже необходимо для выздоровления, родитель-созависимый принимает с удивлением, а часто в штыки. «У нас все хорошо, вы вот ЕГО лечите, а нас оставьте в покое».
Родителя поедом ест вина , огромная вина и стыд за то, что семья выглядит неблагополучной в глазах окружающих. Соответственно, в лучших традициях «Доктора Хауса», родитель пытается скрывать некоторые из проблемных ситуаций, недосказывать и даже перед психологом «держать лицо». Родителю больно, и он требует от психолога: «Скажите мне, что я хороший родитель, проблема в чем-то другом!» (чаще всего – в «действительно невыносимом, дрянном ребенке»). Выдерживать стыд и вину родителю тяжко, он норовит спихнуть их или привычно – на ребенка, школу, дурную компанию, или уже по-новому, на «непрофессионального психолога».
Родитель зол, очень зол, обижен и измучен . Во многих его действиях по отношению к ребенку сквозит, помимо очевидной заботы и беспокойства, еще и боль, ярость, злоба, агрессия. Естественно, за их проявление в адрес родного чада родитель опять чувствует вину. Узел затягивается.
Ресурсы родителя на этапе обращения к психологу уже, обычно, на исходе : вариант «Мы справимся сами, безо всяких психолухов» уже не сработал. Так что родитель доходит до психолога обессиленный, униженный, измученный и злой. И радостно предлагает: «СПАСИ МОЕГО РЕБЕНКА!». Ну, то есть, желает переложить обязанность «спасать» зависимого подростка уже на профессиональные плечи психолога. И многие недостаточно проработанные психологи на это ведутся, и радостно начинают «спасать».
Подросток (зависимый), чаще всего, к психологу идет:
Перетерпеть то, что заставляют делать – опять эти безумные взрослые что-то придумали, надо подождать, потерпеть, а потом можно будет опять жить «нормально» («норма» для зависимого неявно предполагает употребление).
С неявным желанием спровоцировать родителя и/или психолога на такое поведение, на фоне которого можно выглядеть хорошо. Поэтому ребенок не будет идти на контакт, станет проявлять агрессию и нежелание сотрудничать: «Заставь меня, а ну, заставь! Ах, ты так! Ты меня принуждаешь??? Тогда я с вами, такими гадами, вообще общаться не буду!» - уходит, хлопает дверью и начинает снова «нормальную жизнь» (для расслабления и успокоения сперва употребив).
«Скажите предкам, чтобы от меня отстали!» - как ни странно, довольно здравая мысль, принять которую родителям мешает клубок эмоций из тревоги, вины, страха и агрессии. Но, опять-таки, изначально и сам подросток не хочет ничего менять в семейных отношениях и в своем поведении, и это «отстаньте» означает, что он просто хочет получить возможность «просто жить нормально» (см. предыдущие пункты – т.е., спокойно, без помех время от времени употреблять).
Отдельно на тренинге было замечено, что для подростка основная трудность в избавлении от зависимости состоит в том, что для него последствия употребления неочевидны. Последствия не наступают сразу, как у взрослого, который начинает всерьез употреблять: подросток не теряет работу, не остается без денег, не теряет круг привычных знакомств, его жизнь не рушится на глазах. Из школы/училища выгнали? Подумаешь! Проблема отсутствия образования «выстрелит» через годы, а сейчас у него становится больше времени на употребление – учиться-то ходить не нужно!
Поэтому работу с семьей, где подросток – зависимый, обычно психолог строит на взаимодействии с родителем. Но, поскольку семья – единая система, вместе с изменением одного из ее элементов можно добиться изменений поведения и зависимого тоже.
Родитель-созависимый привычно балансирует на качелях «беспомощность/всемогущество»: из «Без меня мой ребенок пропадет!» (т.е., я всемогущ и от меня полностью зависит жизнь другого) родитель вваливается в «Я ничего не могу с ним сделать!» (т.е., вот он хочет употреблять – и употребляет; и как его ни контролируй, а находит способы, зараза).
Психологу тоже по-первости с лету предлагается позиция «всемогущего»: «Вы его вылечите!». Когда выясняется, что исцелять наложением рук психолог не умеет, родитель с тоской решает привычное: «Ничего-то он не может…». Осознание собственных возможностей приходит к созависимому родителю приходит очень и очень не сразу. А в ходе долгой и непростой работы с психологом.
Зависимому тоже не сахар и не мед: прекратить употреблять, с одной стороны, хочется, а с другой – СТРАШНО. Так что нужно сперва наладить контакт и отстроить систему поддержки в трудных ситуациях, чтобы не искать забвения и успокоения в употреблении, как подросток уже привык.
Ну, а родителя-созависимого тем временем мучают три страха:
Страх физического разрушения и гибели (себя либо другого): «Его выгонят из училища, если я не буду за него решать проблемы!» «Он умрет на улице, если я не помогу ему» и т.п. Как ни странно, для зависимого будет благотворно, если ему дадут столкнуться лицом к лицу с реальной проблемой, к которой ведет зависимость. Ну выгонят, ну поспит на улице разок – болезненно, но не смертельно. Если же употребление не приведет ни к каким реальным проблемам, и «мама все решит» - то зачем прекращать употреблять? Это ж приятно! И тут, по мере усугубления зависимости, проблемы могут стать гораздо более серьезными, на порядок!
Страх разрушения отношений : созависимый боится, что ребенок-зависимый очень обидится и разорвет отношения. (Про стыд, вину и страх осуждения другими, которые подхлестывают созависимого взрослого, я уже говорила? Ну вот, так что мучительный ужас от того, что скажут: «Ну и какая ж ты мать?» заставляет взрослого тащить на себе уделавшегося подростка и терпеть от него гораздо больше, чем могут выдержать нормальные отношения в семье).
Страх стыда, осуждения . Созависимый ужасно боится общественного осуждения. Стыд и вина – его ахиллесова пята. Скрывать действительное положение дел и от себя и от других – созависимый научился виртуозно. Но зависимость подростка прогрессирует, и его выходки становятся все более и более тяжкими, грубыми и запредельными. Прятать и покрывать действия ребенка все труднее. Столкновение со стыдом неизбежно, и оно окажется чрезвычайно болезненным. Да, взрослый созависимый в этой ситуации ведет себя худшим для себя образом – вместо того, чтобы признать проблему и обратиться к другим за помощью, человек скрывает ее, пытается утаить, сделать вид, что «все нормально» - до тех пор, пока абсолютно всем и каждому не станет понятно, что ситуация уже совершенно ненормальна.
Если поддержать взрослого созависимого и помочь ему справиться со своими страхами (до кучи – и со стыдом, и с виной), то перспективы излечения семьи становятся более светлыми.
Статья посвящена тому, кто вырастает в семьях, где есть созависимые отношения, в частности, где один из родителей является больным зависимостью (алкоголизмом, токсикоманией, наркоманией и т.д.).
Что такое созависимость, созависимые отношения и каким образом созависимость поддерживает развитие зависимости в семье можно прочитать в других , размещенных на сайте.
Емельянва Е.В пишет: «Стоит ли говорить, что дети супружеских пар, основанных на созависимости, получают опыт, жизненный сценарий и модели поведения созависимых отношений.
Детям из таких семей обычно присущи общие характерные черты:
. они боятся быть искренними и поэтому всегда находятся «в маске»;
. они не уважают себя и не ценят;
. не веря в собственные силы, они стремятся избавиться от от-ветственности, или же у них развивается сверхответствен-ность;
Они считают, что должны удовлетворять потребности родите-лей, и при этом ожидают, что их потребности будут удовлет-ворены другими людьми;
Они учатся извлекать выгоды из деструктивных отношений и обучаются манипулятивному поведению;
Они пытаются подчинить себе других, открыто доминируя или манипулируя;
Они не умеют дифференцировать свои чувства и не понима-ют их происхождения;
Они наполнены страхом, тревожны и не уверены в себе;
Если они подвергаются мучениям, то сами могут впоследствии мучить себя и других людей;
Им свойственно переживание собственной ненужности, ник-чемности и беспомощности, чувство одиночества;
Они никому не доверяют и не уважают окружающих;
Они раздражительны, депрессивны и
Они не умеют строить отношения с другими людьми.»
Неосознанно человек, выросший в семье, где созависимые отношения, где кто-то из родителей пьет, или употребляет наркотики, или имеет лишний вес, или есть игровая или любая другая зависимости, в чем-то повторяет жизнь родителей. Проживает ее в тревоге, страхе за будущее.
Уже выросший ребенок из созависмой семьи:
«Его может мучить чувство стыда за то, что он неприятный, не-лепый или извращенный человек.
□ Он может портить свои отношения с брачным партнером, что-бы они не были лучше, чем отношения его родителей друг с дру-гом.
□ Если его родители были неспособны получать удовольствие от своих детей, он может не позволять этого и себе.
□ Если один из его родителей рано умер, он может бояться смерти в том же возрасте; и именно в этом возрасте он может спрово-цировать болезнь или кризисную ситуацию.
□ Если у брата или сестры не сложилась карьера, он может испы-тывать депрессию или тревогу, когда сам добивается успехов в своей работе.
Ребенок, выросший в несчастливой семье, может считать неблаго-получие в жизни само собой разумеющимся. Он может и не догады-ваться, что, даже став самостоятельным и покинув родительский дом, поддерживает уровень несчастья, соответствующий тому, к которому он привык в детстве. Однако со временем он постепенно может на-чать замечать, что его состояние ухудшается после собственных успе-хов или неудач близких друзей или родственников. Еще позднее он может осознать, что чувствует вину перед членами своей семьи и счи-тает свои победы и успехи чем-то нечестным перед своей семьей».
Вот почему дети из созависимых семей нуждаются в курсе реабилитации. В противном случае во взрослой жизни они обречены на созависимость, неудачи, неуспех, втяжелых случаях на зависимость, и даже смерть.
В современной психотерапии не стоит вопрос, что происходит с человеком, злоупотребляющим алкоголем, наркотиками, игрой или чем-то другим. Речь идет о том, что происходит в его семейной системе, куда, кроме созданной им семьи, относятся и его родительская семья. Что происходит в семейной системе зависимых людей, что у них существует непреодолимая тяга к употреблению вещества или совершению каких-либо действий. Семейная система - это то, что дает жизнь человеку, и то, что нуждается одновременно в стабильности и развитии, росте. Если человек прошел курс лечения от зависимости (алкоголизма, наркомании и т.д.) и его семья не включалась в процесс реабилитации, не проходила курса лечения от созависимости, то вероятность срыва остается высокой.
Созависимость гораздо тяжелее зависимости. Никакие консультанты и психотерапевты не способны оказать такое сильное влияние на выздоровление человека, какое может оказать его близкие, включающиеся в проблему зависимости.
Процессы, происходящие в семье, где есть зависимый больной, отражаются на воспитании и становлении ребенка, как личности. Дети, вырастающие в созависимых семьях, тоже являются созависимые. Очень рано, до 5-6 лет у человека закладывается посредством чувствования определенное отношение к себе, окружающим людям и окружающему миру. И эти представления ребенок несет из своей семьи. Дети, в семьях, где есть зависимость и созависимость, вынуждены играть по правилам семьи для собственного выживания. Ребенок неосознанно выбирает для себя одну из нижеприведенных ролей. На уровне бессознательного у таких детей закладывается определенная программа, определяющая всю его дальнейшую жизнедеятельность.
Именно на уровне бессознательного заложенная, с самого детства, программа жизни определяет, будет ли прогрессировать созависимость, станет
ли человек зависимым.
Итак, ниже я привожу основные 4 роли детей в семье, где есть зависимость, и соответственно отношения носят созависимый характер.
1. Ребенок - герой. Почти в каждой созависимой семье есть ребенок, часто старший, который берет на себя обязанности одного из родителей. Этот ответственный ребенок готовит еду, заботится о финансах, обеспечивает благополучное существование младших братьев и сестер и пытается поддержать, например, непьющую мать. То есть своими действиями ребенок-герой стремиться обеспечить нормальное функционирование семьи. Иногда этот ребенок выступает в роли посредника, разрешая споры между родителями и пытаясь наладить испорченные отношения. В школе ребенок обычно является сверхуспевающим. Он может получать повышенные оценки, выполнять какие-то обязанности в классе или быть тренированным спортсменом. Он много работает над достижением целей и завоевывает одобрение учителей. Часто он является одаренным организатором или же он пользуется необычайным авторитетом среди своих одноклассников. Ребенок-герой нацелен на высокие достижения, всегда делает, что положено, перфекционист, но на самом деле, он работает для одобрения. Ребенок-герой однозначно тот, кем может гордиться семья.
Внутренний мир такого ребенка полон обид, стыда, страха, низкой самооценки, чувства ответственность за всех.
Внутренняя связь со своей семьей : часто этот ребенок неосознанно замещает партнера для родителя противоположного пола, берет на себя их вину или несет в себе внутренее желание уйти из жизни вместо кого-то из своих родителей (иногда вместо обоих).
Большая вероятность стать химически зависимым, в лучшем случае трудоголиком. Этот человек будет считать себя во всем правым, но по жизни он подчиненный (и в семье), он не может сказать «нет», стремиться всем понравиться, нуждается в контроле и манипулировании, поддается внушению, не допускает неудач. Девочки находят себе мужей, страдающих от зависимости.
Компетентный организованный, уважаемый, отличный сотрудник, часто становиться преуспевающим.
2. Козел отпущения. Это трудный ребенок. Он враждебный, не подчиняется старшим, угрюмый, замкнутый, обвиняет других. Для этого ребенка правила существуют лишь для того, чтобы их нарушать. Для непьющего родителя он, в конце концов, становится семейным козлом отпущения, отвлекая внимание от алкоголика. Ребенок привлекает к себе все негативное внимание. Но внутри психики такого ребенка заложен определенный неосознаваемый механизм - отрицательное внимание лучше, чем никакого внимания вообще. Своим неправильным разрушительным поведением он когда-то привлек внимание родителя или родителей. Привлек то внимание, которого ему так не хватало, и вот с помощью плохого поведения он каждый раз получает это внимание. Такой ребенок очень рано покидает семью, уезжая учиться или работать.
Внутренний мир такого ребенка полон обид, злости, страха, чувства брошенности, покинутости, у него очень низкая самооценка, ниже, чем у его братьев или сестер.
Внутренняя связь с семьей: часто этот ребенок в своей судьбе несет что-то тяжелое из своего рода, часто с явным внутренним желание уйти из жизни вслед за кем-то или вместо кого-то.
Будущее без специального курса лечения от созависимости. Алкоголизм или наркомания, ранние эксперименты с алкоголем, таблетками, наркотиками. У девочек ранняя незапланированная беременность. Часто возникают проблемы с законом.
Будущее после курса избавления от созависимости. Вылечившийся от зсозависимости или ависимости такой человек храбрый, под чьим-то контролем уравновешен, реально смотрит на жизнь, отлично умеет помогать другим, способен пойти на риск.
3. Покинутый ребенок. Это одиночка, мечтатель, спокойный, привязан к вещам, а не к людям, застенчив. Покинутый ребенок даже не пытается самостоятельно действовать, вместо этого выбирая "плыть по течению". Их низкая самооценка, их мироощущение заметны и внешне: они часто бывают застенчивыми и замкнутыми. Они предпочитают оставаться в одиночестве, научившись тому, что грезы безопаснее и приносят больше удовлетворения, чем непредсказуемые отношения с людьми. Такой ребенок спокоен, послушен, он облегчение для семьи. Обладает творческим потенцеалом.
Внутренний мир такого ребенка полон глубокого чувства одиночества, покинутости, обидчивости, боли, тревоги.
Будущее без специального курса лечения от созависимости. Уже став взрослым, такой человек не решителен, жизнь для него неинтересна. Он часто одинок, не разборчив в связях, не может сказать «нет». Для потерянных детей характерна ранняя смерть. Также возможна другая сексуальная ориентация.
Будущее после курса избавления от созависимости. После курса лечения такой человек становиться независимым, талантливым, творческим. У него богатое воображение, он настойчивый и находчивый.
4. Шут. Он симпатичный, инфантильный, гиперактивный, милый, слабый, нуждающийся в защите. Такой ребенок умеет веселить и может заболтать. Такие дети привыкают с помощью юмора нейтрализовать раздражение и гнев. Они облегчение и юмор семьи.
Внутренний мир такого ребенка полон одиночества, боли, страха, отверженности, тревоги, неуверенности, низкой самооценки.
Будущее без специального курса лечения от созависимости. Неспособность справляться со стрессом, в браке «герой», вечно на грани истерики, демонстративен. Он эмоциональный дальтоник, запрет на выражение чувств,
Будущее после курса избавления от созависимости. Обаятельный гость и хозяин, остроумен, с отличным чувством юмора, независим, услужлив.
У всех детей в будущем велик шанс развития зависимости. Если речь идет о мальчике то шансы по данным различных авторов от 60 до 80%, если девочка то 15-25%. Но у девочек из подобных семей, велик шанс выйти замуж за мужчину, страдающего зависимостью до 80%.
Что делать родителям, где есть созависимые отношения, чтобы предотвратить развитие тяжелой судьбы у своего ребенка? Пройти курс избавления от своей собственной созависимости. разобраться со своей взаимосвязью с родом и возможно избавить ребенка от необходимости неосознанного повторения чьей-то сложной или трагичной судьбы. Поскольку в семейной системе все члены семьи взаимосвязаны между собой, то изменения на уровне сознания и бессознательного у одного из членов семьи влечет за собой изменения в поведении и судьбе других его членов, в том числе детей.
Что делать, если уже взрослый человек выявил у себя черты созависимости или понимает, что в своей родительской семье, он играл одну из вышеперечисленных ролей? Тоже пройти курс избавления от созависимости, выявить свою неосознаваемую связь с тяжелом в судьбах предков, если это возможно, смягчить влияние на свою судьбу или жизнь своих детей.
Помните в семье, где есть созависимые отношения рано или поздно кто-то делает шаг в сторону зависимости. Весь процесс неосознаваем всеми членами семьи и не поддается контролю. Не теряйте времени, не стыдитесь вовремя обратиться за помощью.
Подробнее в бесплатном аудиокурсе "Жизнь в паутине или путь к свободе?"
Подробнее на индивидуальном тренинге с сопровождением по е-мейлу и скайпу
Как известно, одна из основных профессиональных обязанностей школьных учителей - взаимодействие с родителями учащихся по самым различным вопросам: успеваемость, дисциплина, организационные темы. Когда ребенок идет в школу, на долгие годы устанавливается взаимосвязь не только «учитель– ученик», но и «учитель–родитель». Однако педагога с родителями, как многие из нас знают по собственному опыту, складывается по-разному. Будет ли установлен двухсторонний, полезный для обеих сторон контакт и смогут ли в случае необходимости помочь ребенку именно эти люди, зависит от многих факторов, и один из них - наличие или отсутствие созависимости как у родителей ученика, так и у самого педагога.
Что такое созависимость
Созависимость - это явление, которое сначала рассматривали как наличие определенных стереотипов поведения у жен алкоголиков, однако со временем обратили внимание, что этот набор стереотипов есть и у других членов семьи, и не только в случае алкогольной зависимости. Часто причиной созависимости бывает наличие иной дисфункции в семье, например нарушение эмоциональных уз, наличие нездоровых, негибких, бесчеловечных правил. Многочисленная часть созависимых - это люди с детскими травмами (эмоциональными, физическими, сексуальными), которые они могли получить не обязательно в семье, но от значимых людей: учителей, друзей, общества.
Созависимость уже достаточно хорошо изученное психологическое явление. Многие называют ее психологическим заболеванием. Как и любое заболевание, созависимость имеет свои характеристики и признаки.
К характеристикам созависимости относятся:
- контроль (созависимый человек всегда контролирует желания, мысли, поведение другого человека),
- недоверие,
- тревожность,
- навязчивость мыслей,
- негативное мышление,
- нетерпение,
- трудности в принятии решения,
- неспособность устанавливать здоровые границы с другими людьми,
- принятие на себя ответственности за удовлетворение потребностей других людей при неосознании своих потребностей.
Считается, что основными признаками созависимости являются четыре:
1. «Замороженные» чувства . Созависимый человек не только не способен выражать, проявлять открыто свои , но и не умеет распознавать свои чувства, часто не может ответить на вопрос: «Что вы сейчас чувствуете?» - или, отвечая на этот вопрос, говорит «все нормально» или «я не знаю».
2. Отрицание . Психологическая защита имеет разные проявления, однако в случае созависимости отрицание в основном проявляется или в преуменьшении проблем, или в непризнании их у себя.
3. Компульсивное поведение . Повторяющееся через произвольные промежутки времени навязчивое поведение. Может выражаться в переедании, неконтролируемых покупках, зацикленности на чистоте и пр. Другими словами, компульсивность выражается в невозможности остановить собственное нежелательное поведение. Например: созависимые часто говорят, что не хотели ругаться, кричать, скандалить, это началось как-то само, даже несмотря на то что внутри звучал вопрос: «Что я делаю? Надо остановиться».
4. Низкая самооценка .
Представление о самом себе
Поскольку в настоящее время о самооценке очень много говорят в обществе, и зачастую представления о данном понятии не соответствуют действительности (а это очень важно для понимания сущности созависимости), я бы хотела остановиться на этом немного подробнее.
Самооценка - это субъективное представление личности о себе, несущее отпечаток своеобразия внутреннего мира, собственной ценности. Вирджиния Сатир говорила так: «Человек, чья самооценка высока, чувствует себя важным и нужным для улучшения мира людей, в котором он существует, он доверяет самому себе, в трудную минуту у него всегда есть возможность принять самостоятельное решение, но в то же время он готов попросить, принять помощь других людей. Такой человек создает вокруг себя атмосферу честности, ответственности, сострадания и любви, поскольку, только ощущая свою высокую ценность, человек способен видеть, принимать и уважать высокую ценность других людей».
Одно из определений созависимости тесно связано с понятием самооценки: созависимость - это устойчивое состояние болезненной зависимости от компульсивных форм поведения и от мнения других людей, формирующееся при попытках человека обрести уверенность в себе, определить себя как личность. Мы можем сказать, что созависимость - это та же зависимость, а у зависимого человека самооценка крайне низка. Созависимый человек часто живет в страхе и стыде, которые связаны с поведением другого значимого близкого человека. И это формирует вдобавок к уже перечисленным следующие признаки созависимости:
- страх перед будущим,
- слишком суровое отношение к себе,
- желание всегда во чтобы это ни стало нравиться другим людям,
- неспособность и неумение расслабляться, развлекаться, отдыхать,
- чувство вины,
- чувство одиночества, брошенности, ненужности,
- неспособность доводить до конца начатое, откладывание на потом,
- ранимость,
- лживость (обман и сокрытие правды, сохранение семейных секретов),
- неумение, несмотря на отчаянное желание близости, строить близкие отношения.
Человек, который имеет подобный набор психологических сломов, живет в подавленности и несвободе, имеет проблемы восприятия реальности, а следовательно, и сложности в общении.
Всегда быть в маске…
Выше мы затронули тему происхождения созависимости. Один из факторов, влияющих на ее появление, - наличие нездоровых, негибких, бесчеловечных правил в семье.
Некоторые исследователи считают этот фактор основополагающим. В этом случае созависимость рассматривается как эмоциональное, психологическое и поведенческое состояние, которое развивается в результате того, что человек длительное время подвергался воздействию подавляющих правил, правил, которые препятствуют открытому выражению чувств, а также открытому обсуждению внутриличностных и межличностных проблем. Есть несколько видов проявления созависимости, они выступают как маски, являясь защитой от внешнего мира. Есть разные типы созависимости, которые проявляются и в семейных ролях, как у детей, так и у взрослых. Например, в семье часто жена пьющего мужчины играет роль миротворца, беря на себя все трудности семейного быта, скрывает проблемы, устанавливает мир любой ценой, не проясняя ситуацию. И тем самым, как бы это странно ни казалось, она поддерживает зависимость своего близкого.
Следующий тип созависимости называется собутыльник. Само название этого типа говорит о причастности к совместному потреблению неких напитков. Иногда совместно начинают потреблять не только алкоголь, но и наркотики, или участвовать в играх и пр. В случае с алкоголем это может происходить для того, чтобы меньше выпил зависимый, в случае с наркотиками - для того чтобы понять состояние зависимого, ну и конечно, совместное употребление дает на какое-то время чувство близости, а это и есть то, чего отчаянно ищут созависимые люди. Очень часто в таких случаях созависимый переходит в стадию зависимости.
Не умея построить зрелые отношения с супругом, созависимые часто переносят желание близости на детей. Созависимые родители говорят за своих детей, думают, что они знают, о чем думают их дети, верят, что могут управлять чувствами и желаниями ребенка, не в силах признать, что у ребенка могут быть совершенно иные чувства, мысли и желания.
Жертва, преследователь, спасатель…
В семье могут быть и другие проявления созависимости. Однако в социуме в основном показательны три типа. Так или иначе, жизнь созависимого начинает подчиняться определенным закономерностям болезни. Одна из таких закономерностей известна под названием «Драматический треугольник С. Карпмана ». Суть этого понятия заключается в том, что созависимый недолго остается в рамках одного типа, но двигается по кругу: жертва - преследователь - спасатель.
1. Жертва . Созависимый-жертва ведет себя плаксиво. Эти люди считают, что несут крест по жизни, все, что с ними случается, дано им в наказание. Они со многим соглашаются, но это совершенно не значит, что они будут действовать по договоренности. Часто они видят ситуацию гораздо хуже, чем она есть на самом деле, и так же могут воспринимать слова и рекомендации педагога.
2. Преследователь . Противоположность жертве. Преследователь испытывает ту злость и горечь, которые жертва не позволяет себе чувствовать. Родители в маске преследователя все время винят в своих проблемах других людей, часто ищут и находят виноватых. Часто виноватой бывает школа. Порою они не могут выплеснуть свои эмоции напрямую на собеседника-учителя, тогда срываются на ребенка, наказывают его, часто строже, чем того заслуживает проступок, если он вообще имел место.
3. Спасатель . Он не просто предлагает себя и свои услуги, но в буквальном смысле начинает действовать за другого, выполнять то, что другой вполне может сделать сам. Через некоторое время такое поведение получает отпор и… созависимый возвращается в состояние жертвы. Находиться в роли «жертвы» все время человек не может, так как чувство обиды за непринятость его стараний как спасателя начинает рождать гнев, и это уже переход к роли преследователя.
Есть еще один тип созависимости, который называется «апатичный созависимый». На взгляд психологов, работающих с созависимыми, в этой роли может оказаться любой человек, находящийся на последней стадии созависимости. Это состояние уже довольно опасного безразличия. Трудность заключается в том, что, находясь в апатичном состоянии, человек не хочет ничего менять - даже в лучшую сторону.
Взаимодействие с родителями
Итак, рассмотрим трудности, которые могут возникнуть во взаимодействии родителя с педагогом при наличии созависимости у родителя.
Даже если у педагога нет претензий к ребенку, созависимый родитель, встречаясь с учителем, испытывает страх, неуверенность и уже только из-за этих чувств с трудом идет на контакт, слушает и не слышит. Или воспринимает все, что ему говорят, как обвинение.
Часто встречаются проблемы с нарушением психологических границ. Некоторые родители считают, что педагог должен быть доступен в любое время дня и ночи по любому, даже незначительному вопросу. И когда не получают этого, обижаются или обвиняют.
Я знаю случаи, когда родители учеников пытались буквально влезть в личную жизнь учителя, обьясняя это своим желанием помочь. Получив отказ, принимали это как отвержение, обижались и начинали буквально преследовать педагога, выискивая в его работе малейшие промахи и ошибки, писали жалобы, а потом приходили со слезами и извинениями. И надо сказать, может быть, это еще не худший вариант, когда признают свои ошибки и приносят извинения. К сожалению, зачастую созависимый родитель с крайне низкой самооценкой просто не может принять и признать свою неправоту открыто.
Конечно, у каждого созависимого есть наиболее близкий и часто проявляемый тип созависимости. Как мы уже говорили, типы созависимости - маски, и педагогу бывает очень трудно пробиться через эту закрытость. Да и всё, что говорит педагог, может преломляться в сознании созависимого родителя. Именно по этим причинам могут возникать недоумение или даже конфликты между педагогом и родителем.
При общении с созависимыми родителями особенно важно обратить внимание на первый контакт. При первом знакомстве необходимо дать возможность родителю рассказать о своем ребенке, показать свой педагогический интерес к ребенку. Если же первый контакт с родителями произошел из-за проступка ребенка, недопустимо сразу говорить о негативных сторонах поведения ученика. Педагогу важно заручиться доверием родителей.
Созависимые родители часто не готовы на честный, открытый контакт. К сожалению, иногда все усилия педагога на построение контакта могут оказаться тщетными. Учитель это чувствует, переживает, ищет проблему в себе, а проблема может заключаться в том, что происходит сейчас со вторым родителем. И, например, если второй родитель находится в активной фазе потребления алкоголя, то только малая часть того, что говорит педагог, может быть усвоена созависимым родителем.
Так как созависимый имеет низкую самооценку, он неосознанно пытается самоутвердиться за счет ребенка. Это еще одна сложность. Родители бывают чрезмерно активны, жаждут, чтобы их чадо добилось как можно больших успехов, чрезмерно давят на ребенка. И требуют от педагога особенного отношения к своему ребенку.
Важно помнить, что, имея очень тесные отношения со своим ребенком, созависимый многое воспринимает как критику себя как неудачного родителя. Для конструктивного выстраивания отношений «педагог–родитель» необходимо и правильно, чтобы педагог при личной встрече или на родительском собрании обязательно нашел слова похвалы и поддержки для каждого ребенка.
Как минимизировать сложности
Зная особенности проявления созависимости у родителей школьников и учитывая их, можно упредить и минимизировать некоторые сложности.
При общении с родителем-спасателем надо сразу установить очень четкие границы общения. Спасатель в начале общения готов оказывать помощь педагогу, психологу и советоваться по любому поводу. Помощь родителей, безусловно, очень нужна, но если границы общения не будут сразу обозначены четко, то через некоторое время спасатель может, сам того не замечая, начать поучать педагога, давать советы, как и что надо делать, звонить в рабочее или, наоборот, в личное время, а если не получит ответа на свой звонок, может даже предъявить претензии: «Почему вы мне не перезвонили?» Таким образом, как мы понимаем, спасатель начинает становиться преследователем. Поэтому четкие границы - проговаривание времени, когда можно звонить, в какое время возможна встреча в школе, по каким вопросам к какому педагогу обращаться - это залог здорового общения.
Родитель-жертва может обратиться с такой просьбой: «Можно я не приду на родительское собрание, все равно ничего хорошего не будет. Вы уж так мне, в личной беседе скажите». Здесь основная рекомендация - не делать исключений и привлекать родителя к общественной жизни класса.
Родитель-преследователь сразу бывает очень напорист. При первой встрече может чуть ли не экзамен устроить педагогу, может начать критиковать, даже если еще и критиковать нечего. Преследователь часто втягивает учителя в спор. И это одна из задач - избежать споров и оправданий в общении с родителем-преследователем. Хорошо бы попросить родителя изложить свои предложения или критические замечания кратко, в письменной форме. Зачастую это охлаждает преследователя, но если он письменно излагает свои мысли, предложения, то это могут быть конструктивные предложения, и тогда это может стать предметом совместной работы.
Для успешной работы с детьми и родителями очень важно, чтобы педагог мог отследить наличие признаков созависимости у себя и при необходимости получить помощь и поддержку. Так как педагогика относится к области помогающих профессий, то риск возникновения созависимости у учителей достаточно высок.
Вайке РАЗИНКОВА психолог, Москва