Родители Наташи мне понравились. Особенно мама. Папа был малоразговорчив. Поэтому, весь вечер вела Любовь Николаевна. Она оказалась превосходной хозяйкой. Ужин был просто восхитителен. Я предложил тост за родителей невесты, а также за прекрасную хозяйку этого дома, которая приготовила такой шикарный стол. Любовь Николаевна немного зарделась, но по виду было приятно слышать лестные слова. Вечер прошел замечательно. Когда вернулся домой, я перезвонил Наташе, узнать какое впечатление произвел на родителей. Наташа сказала, что вс в порядке. Особенно понравился маме. Такой красивый, воспитанный юноша, - передала дословно Наташа, слова мамы. Мне было приятно.
Дни перед свадьбой были очень суетными. Выбирали платье, костюм, туфли, договаривались на проведения вечера в ресторане. Хлопоты с нами разделяла мама Наташи. У не был превосходный вкус. Платье невесты и мой костюм выбирали с е помощью. Так что жених с невестой выглядели на все сто.
И вот наступил день бракосочетания. Торжественная процессия прошла со слезами мам и напутствием отцов. В 19 часов начинался вечер в ресторане. Все были нарядные. Но особо выделялась моя теща, Любовь Николаевна. На ней было стильное вечернее платья на узких бретельках с шикарным декольте. Взгляды мужчин были прикованы к ложбинке между грудей. Даже я ловил себя на мысли, что моя теща чертовски привлекательна. Свадьба была веселой. Много танцевали. На один из медленных танцев я оказался с тещей в паре. Наташа была в паре с моим отцом. Аромат, которой исходил от тещи, дурманил меня. Близость, в которой мы находились, как бы подливало огонь в масло. Я возбудился. Член мой предательски разрывал ширинку. Любовь Николаевна заметила мой конфуз и предложила выйти на улицу, подышать свежим воздухом, снять напряжение.
Моей дочери повезло, что муж такой легко возбудимый,- начала Любовь Николаевна. Но если будешь изменять Наташе, лучше, чтобы она об этом не знала. Что Вы!! Я не собираюсь изменять, - сказал я. На что Любовь Николаевна улыбнулась. Все мужчины так говорят, но их мужское начало говорит о другом. Ты же возбудился, когда мы танцевали! И с природой ничего не поделаешь. Так что не будем лукавить. Но Наталью не обижай!!!
Да было о чем задуматься. Женщина придерживалась современных взглядов. С ней было легко беседовать на такие пикантные темы. С родителями у меня такого откровения не было. Как было у них в семье? Изменяет ли ей муж? Знает ли она про его измены? Мне интересно было узнать ответы на эти вопросы.
Свадьба прошла замечательно. После свадьбы я перешел жить к родителям невесты. У них была трехкомнатная квартира. Все готовились к рождению первенца. С Натальей из-за беременности сексом не занимались. По утрам просыпался с оттопыренными трусами. Чтобы как-то снять напряжение я много работал. Уходил рано утром, приходил поздно вечером. Природа же требовало сво. Наталью положили в больницу на поддержку. Мы с родителями навещали е. В один из дней Геннадий Петрович поехал в рейс, и мы с Любовью Николаевной остались вдвоем в квартире. Утром, я, как обычно, проснулся с сильной эрекцией. Решил сходить в туалет. Путь проходил мимо спальни родителей Наташи. Я, прикрыв достоинство, отправился в путь. После туалета, эрекция не ослабла. Я решил принять душ. Все-таки вода снимает напряжение. Когда выходил из туалета, то лицом к лицу столкнулся со своей тещей. Мой бугор уперся ей в бедро. Я жутко покраснел, извинился и быстро залетел в ванную. Любовь Николаевна лишь улыбнулась, видя мою застенчивость. После душа я немного успокоился. Любовь Николаевна пригласила на завтрак. Я зашел красный, как помидор.
Чтобы разрядить обстановку, Любовь Николаевна произнесла: Ничего страшного не произошло. Все это в порядке вещей. Мы позавтракали. Любовь Николаевна пошла собираться на работу. Я, убрав посуду, тоже отправился в свою комнату. Проходя мимо спальни родителей, я заметил, как теща одевалась. Она была в черных колготах и белой блузке. Юбку она одевала именно в тот момент, когда я проходил мимо спальни. Зрелище было супер. Круглая, небольшая попка была плотно обтянута колготами. Когда теща нагнулась, чтобы продеть ногу в юбку, я не знал, куда себя деть. Мо лицо вспыхнуло с новой силой. Такого выдержать я не смог. Залетев в свою спальню, я достал свой инструмент и начал онанировать. Мне хватило одной минуты. Спермы было много, и она вся оказалась на полу. Надо было идти на кухню за тряпкой. Теща уже оделась и ждала меня. Что-то случилось? , - спросила меня. Немного выпачкал пол, - выпалил я. Давай помогу,- и проследо вало за мной в спальню. Она сразу поняла, что случилось, но виду не подала. Теща вытирала пол, а я не знал, куда деть свои глаза. Такое бывает иногда, не надо казнить себя,- лишь сказала Любовь Николаевна. Мы разошлись по своим работам, договорившись встретиться вечером возле больницы.
Я вегетарианка, а мой муж ест мясо, но готовит его сам. Свекровь очень долго возмущалась этим фактом, несколько раз демонстративно приходила в гости с мясом и сама его готовила, приговаривая, что я безрукая эгоистка. Потом ее осенило: я, наверное, просто не умею готовить мясо, а про вегетарианство все выдумываю, чтобы не позориться. Она позвонила и сказала, что приедет в гости и научит меня готовить блюдо, которое вообще мало кто умеет готовить. И после этого я стану прямо шеф-поваром, любое мясное блюдо мне будет нипочем. И приехала. Открыла пакет и ткнула мне в лицо тушку кролика. С меховой лапкой. Мол, настоящий кролик, не кошка какая. Да, я поняла, что настоящий — у меня пять лет уже Лаврентий живет, мой любимец, умненький, как собака. Кролик, конечно же.
Свекровь — честная женщина
Моя свекровь — очень честная женщина: она прямо в день свадьбы показала, чего от нее можно ждать. Сначала она настояла на дурацком« выкупе невесты», хотя мы не планировали ничего такого. Когда я вышла из квартиры, свекровь посмотрела поверх моего плеча и громко спросила: «А где невеста вообще?!» Это была реакция на мое платье — очень красивое летнее платье цвета морской волны, открывающее колени. Без фаты, разумеется. В загсе моя мама прослезилась, и свекровь на нее зашипела: нечего, мол, слезы лить, это она должна плакать, у нее отобрали единственного любимого мужчину. И немедленно взвыла. В полный голос. Как на похоронах.
В ресторане ведущий объявил первый танец молодоженов. Свекровь вскочила с полным ртом салата и схватила жениха за руку. Дожевала и объявила, что первый танец он должен станцевать с мамой. Так глупо я себя никогда еще не чувствовала. Поэтому, когда она попросила фотографа сделать семейный снимок и ласково попросила меня убраться из кадра, я правда убралась. Совсем. Просто ушла. Взяла со стола бутылку коньяка, позвала подругу и мы его распили в сквере рядом с рестораном. Жених меня там нашел и притащил свекровь — думал, мне нужны ее извинения. Но она сказала: «А что я такого сделала?»
Свекровь — хранительница семейных тайн
Мы с мужем недолго встречались до свадьбы — всего полгода. Свекровь, узнав о свадьбе, закатила мне скандал. Кричала, что я за ее счет хочу попасть« из грязи в князи», понаехала из деревни и забеременела от москвича, чтобы отжать квартиру. А я «понаехала» из Петербурга и вовсе не была беременна. И в последующие 10 лет нашей совместной жизни я так и не забеременела, потому что нам хотелось пожить вдвоем. Естественно, свекровь всем рассказывала, что я «пустоцвет» и ее бедный сыночек обречен остаться бездетным. Огорчалась, что у него ума не хватает завести себе любовницу, которая ему родит.
Популярное
Потом мы с мужем решились стать родителями, родилась девочка — натурально моя копия. А буквально через несколько месяцев выяснилось, что я снова беременна и — о, ужас! — близнецами. Беременность была нелегкая — у меня на руках маленький совсем ребенок, а свекровь ходит и приговаривает: «Чем ты думаешь? Мальчика моего не жалеешь, рожаешь, как дворовая кошка, а он вас всех кормить должен, дармоедов!» В общем, муж ей запретил ко мне приближаться до родов. Родились мальчишки, необычайно похожие на папу. Когда мы праздновали их первый день рождения, свекровь отвела меня на кухню и шепнула, что я теперь должна ей ноги мыть и воду пить. Потому что она все-таки принесла подарок моей дочери тоже и даже поцеловала ее, хоть ей и было противно. И мужу моему она пока не расскажет, что дочь-то не от него. Если я буду себя хорошо вести, ага.
Свекровь-пророчица
В моей семье все склонны к набору лишнего веса, я тоже никогда не была тростинкой. После замужества я начала полнеть и как-то незаметно набрала очень много. Ну, я решила, что надо худеть, но правильно — начала считать калории и ходить в спортзал. Через год я похудела, но теперь казалось, что этого мало — захотелось красивое, рельефное тело. Понятно, что мышцы удобнее лепить с помощью специального спортивного питания. В этот момент у свекрови и снесло крышу. Она начала закатывать скандалы мне и мужу. Говорила, что я превращусь в мужика и рожать мне нельзя, потому что я уже отравила свой организм и могу родить только инвалида.
Я забеременела, и на УЗИ мне сказали, что у ребенка, скорее всего, синдром Дауна. Все признаки налицо, и шанс, что это ошибка, — очень мал. У свекрови был праздник. Она бегала по всем родственникам, друзьям и соседям и сообщала им эту новость, добавляя: «Ну вот, я же говорила!» Требовала, чтобы я согласилась на искусственные роды. Мы с мужем прекратили с ней всякое общение, конечно. Ребенок родился абсолютно здоровым. Просто в меня и в моих родственников — почти пять килограммов весил. Врач-узист ошибся, принял складочки за характерный признак синдрома. Но бабушка у ребенка только одна, конечно. Моя мама.
Свекровь-кинолог
Когда я забеременела, свекровь тут же начала мне рассказывать, чего нельзя делать. Нельзя поднимать руки, нельзя принимать ванну, нельзя то, нельзя се. А самое главное, говорит — ни в коем случае не бей ногами собаку, а то ребенок без ног родится. Лучше тапком его бей. У меня старенький японский хин, он весит 2,5 килограмма. Обычно мы оставляли его у свекрови, если надо было уехать. Я три дня рыдала, представляя, как она его пинает.
Свекровь — знаток судебной практики
У меня есть дочь от первого брака. Вторая свекровь этому очень радовалась. Не потому, что полюбила мою дочь, и не потому, что давно хотела внуков, а потому, что это очень удобно: я могу родить и сразу выйти на работу, няня не нужна, моя дочь в качестве бебиситтера сойдет. А в школе и экстерном учиться можно, какие проблемы? Но никого рожать я не стала, и в принципе со вторым мужем у нас как-то не срослось. Подали на развод. Свекровь пришла и заявила, что мою квартиру, купленную до этого брака, надо поделить пополам с мужем. Потому что я — внезапно! — не девственницей была, когда замуж выходила. Отчего мальчик морально пострадал и теперь нуждается в компенсации. Любой суд на его сторону встанет, так что лучше мне все отдать по‑хорошему, да-да.
Свекровь-знахарка
Я пару лет назад заболела пневмонией. Свекровь пришла в больницу с каким-то кулечком и спросила, где тут у них микроволновка. Я сказала. Думала, она привезла мне домашнего бульончика. Но обратно свекровь не вернулась. Потом в палату пришла разъяренная медсестра и спросила, к кому приходила эта тетушка. Оказалось, что свекровь притащила пакет с конским навозом и планировала его подогреть и положить мне на грудь. Абсолютно надежное средство. Хотя лучше бы коровий, конечно, но где его в Москве сыщешь? В общем, я попыталась выписаться под расписку — так было стыдно. Не отпустили, конечно. Врач на обходе с чувством зачитал Филатова: «Спробуй заячий помет, он ядреный, он проймет…»
«С Мишей мы женаты около трех лет. После свадьбы сняли квартиру, но муж потерял работу, и нам пришлось перебраться к моей маме. По началу отношения зятя и тещи складывались неплохо. А потом пошло-поехало. Миша постоянно придирался к маме и устраивал скандалы. То ему не нравилось, как она приготовит борщ, то - как пыль вытирает. Одним словом, его не устраивало все, что делает моя мама. Жить вместе было просто невыносимо. Но чтобы снова снять отдельную квартиру и речи быть не могло: катастрофически не хватало денег. Тогда мы решили пожить какое-то время у родителей мужа. Тут-то все и случилось...
Он гладил меня по попке
Мишка каждый день искал работу. Домой приходил только под вечер. Его мать по нескольку часов в день подрабатывала уборщицей в продуктовом магазине, а остальное время проводила в огороде. Свекор же сидел на заслуженном отдыхе и целыми днями лежал на диване, уставившись в телевизор. В общем, большую часть времени мы с ним находились в квартире одни. Вначале мой второй папаша просто бросал на меня похотливые взгляды. Я страшно смущалась и отводила глаза. Когда же он понял, что стрельба глазами никак не действует, решил соблазнить меня по-другому. Я чистила на кухне картошку, он подошел ко мне сзади и принялся поглаживать по попке. Я отскочила от него, пристыдила и потребовала объяснений. Но свекор только улыбнулся и полез целоваться. Я бросила нож, выбежала из кухни и заперлась в туалете. Мне было противно, но все это одновременно и возбуждало. Мужу я решила ничего не говорить. Зачем портить отношения?
Оторваться невозможно...
В следующий раз свекор попросил сварить кофе и принести ему в комнату. Когда я вошла к нему, то прямо чашку от увиденного выронила: папочка смотрел порнуху! На экране творилось черт знает что. Он окинул меня томным взглядом и предложил заняться... тем же. Я ответила отказом, но... решила тоже немного посмотреть фильм. И снова почувствовала и отвращение к себе, и безумное возбуждение одновременно! Потом свекор пошел в ванную и попросил потереть ему спинку. Я ничего не ответила, но через несколько минут все-таки отправилась вслед за ним. Увидев голого мужчину, я сильно смутилась и хотела уйти. Но когда посмотрела на его мужское достоинство (которое было просто огромных размеров!), сама набросилась на отца своего мужа! То, что произошло в ванной, было просто неописуемо. Такого оргазма я еще никогда не испытывала. Я очень люблю своего мужа, и в постели с ним мне в принципе неплохо, но... Его отец дал мне почувствовать себя настоящей женщиной. Прекратить интимные отношения с этим мужчиной я не в силах - такой кайф! Что же будет с моим браком?..
Марина приехала в райцентр в полдень. Она преодолела сотню километров, удалившись от шумного мегаполиса, где родилась и выросла, повстречала своего суженого и вышла замуж, а потом, пожив в счастливом браке два года, родила дочь. Марина неуверенной поступью подошла к отчему дому своего мужа. Она приехала сюда одна, без любимого супруга: вот уже год, как его не стало после нелепой и страшной аварии, унесшей жизнь самого близкого ее человека. Собственно, дорога сюда всегда давалась ей сюда непросто, а теперь и подавно... Но на сегодня были назначены поминки ее любимого Ванечки, и отказать жестким родственникам мужа она не посмела, пристроив маленькую дочку у своей мамы.
Подойдя к калитке, Марина увидела двоюродных братьев мужа и их жен, еще каких-то незнакомых людей. Все они походили больше на селян, чем на городских жителей. Женщина мысленно усмехнулась, вспомнив, как судачили бабушки на скамейках возле своих домов, и с каким укором смотрели на нее будущие родственники, когда Иван привез ее сюда на смотрины. Ох, тяжело они ей дались! В первый же день Марине дали понять, что она им не своя, постоянно укалывая ее самолюбие своими едкими замечаниями по поводу ее ассиметричной молодежной стрижки, легкомысленной блузки из полупросвечивающей ткани, экстравагантных модных брюк, и неприспособленности к привычному для них укладу. Так было всегда: каждый раз, во время их обязательных ежемесячных поездок, они подтрунивали над хрупкой жительницей большого города, скрывая свои комплексы. Это она поняла позднее, а поначалу ревела и сжимала кулачки в бессилии дать отпор новоиспеченным родственникам. Потом - роды; ребенок появился семимесячным, и по этому поводу ей тоже пришлось терпеть словесные излияния (теперь уже свекра и свекрови) о том, что им нужен мальчик, наследник рода, и к тому же крепкий физически...
Муж старался смягчать все эти удары, но, по правде говоря, получалось это у него не всегда убедительно. Слишком он отличался от них своей незлобивостью, добротой, нежностью по отношению к любимой. Теперь защищать молодую вдову некому, пожалела себя Марина, подходя к родственникам. По случаю она надела черное, правда, облегающее, платье. И даже в этом строгом одеянии выглядела замечательно. Марина была нежна телом, стройна, скорее даже худощава. Но грудь у нее была отменной - красивой, стоячей, в меру полной. Своей чудесной фигурой, лишь чуть-чуть располневшей после родов, Марина восхищала многих мужчин. Её худощавость теперь была сглажена, и оттого молодая женщина выглядела еще более сексуально. И она не раз ловила откровенно заинтересованные взгляды со стороны противоположного пола. Но хранила верность своему Ванечке, даже тогда, когда его родители воспротивились, было, женитьбе, и под семейным предлогом увезли сына на пару месяцев с глаз долой "коварной обольстительницы". Вспомнив все это, Марина вздохнула, и вошла в дом.
Здравствуй, девочка наша родная, - свекор подошел к ней, обнял, расцеловал три раза. Затем, приобняв сноху за плечи, повел в глубь дома, по ходу пару раз погладив спину молодой женщины.
- Горе-то одно, не ходит: вот и мама наша приболела. Уже две недели почти не встает. Ты бы лекарств нам из города привезла, а то ведь упорхнула, птичка, и не появляешься, - продолжал свекор удивительно мягким голосом.
Марина даже растерялась от такого приема, и стала расспрашивать о здоровье всех родственников, выведывая заодно, в чем они нуждаются...
- Ну, проходи, проходи, в дальнюю комнатку, можешь отдохнуть с дороги. А мы сейчас, сейчас, - засуетился свекор, пропуская Марину вперед. Вдова спиной ощутила буравящий взгляд отца своего покойного мужа, и тут же увидела портрет Вани в черной рамке. Странно, но она отметила, как сильно, оказывается, был похож ее любимый муж на своего отца. В сердце молодой женщины опять полоснуло кинжалом страданий от непоправимой утраты любимого человека. На ее красивое лицо опять легла тень горя.
- Начнем немного погодя. Надо еще кое-что сделать, этим занимаются родные, ты их видела, - донеслось до Марины. Странно, свекор все не уходил.
- Ты прости меня, дочка, был суров с тобой не по-отечески. Былого не воротишь, но ты нам не чужая, помни это, - продолжал отец мужа. Марина впервые слышала здесь такие речи, да еще таким теплым, ласковым и искренним голосом. Свекор опять подошел вплотную к женщине, и, заключив ее в свои объятия, стал полушепотом, словно читая заклинания, говорить:
- Ты робкая такая, как из хрусталя сделанная. Не такую жену мы видели своему парню, нашему Ванечке. Но любил он тебя как! И я теперь, дурень, понял, что ведь было за что. Красавица ты наша! - продолжал свекор.
Марина молчала, дивясь происходящему. Она присела на кровать, теребя в руках сумочку, не зная, как отдать деньги, которые привезла с собой. Она опять посмотрела в сторону портрета покойного мужа, словно ища у него совета, и вновь у нее мелькнула в голове мысль о сильной похожести сына на отца. А тот всё убаюкивал ее своим мягким, не привычным для нее, сердечным голосом. Свекор погладил Марину по голове, и затем нежно коснулся ее волос и стал медленно перебирать их. Продолжая это, он вобрал в свою огромную ладонь фарфоровые пальчики снохи, аккуратно теребя их и продолжая говорить тихим, умиротворяющим голосом. Вдова подняла глаза, и она встретилась с пристальным, изучающим, пронизывающим насквозь взглядом. Зрачки свекра светились ярким, каким-то первобытным, животным огнем. Именно такие - тяжелые, полные дикого желания, раздевающие - взгляды Марина ощущала на себе, когда ездила по делам на Кавказ. Ей почему-то это врезалось в память. Она страшилась кавказских мужчин, но тогда же, в горном крае, про себя с ужасом отметила, что отдалась бы любвеобильным южанам со сладостным чувством покорности, если бы им довелось поймать ее в каком-нибудь безлюдном уголке. И в своих эротических фантазиях она несколько раз прокручивала страстный сценарий ее пленения кровожадными и гордыми джигитами, бесцеремонно срывающими с нее одежду и страстно овладевающими ею. Иногда Марине даже снилось, что она попадает в руки каких-то брутальных мужчин, которые не упускали свою трепещущую добычу, пока не пресыщались. И странное дело: во сне женщина испытывала какую-то неподдающуюся описанию истому, просыпаясь в ледяном поту, и ощущая стекающую между ног липкую влагу...
Как-то раз она смотрела какой-то американский фильм, и неожиданно ее воспламенил эпизод, в котором путешествующая по пустыне европейка остается одна и попадает к бедуинам. И уж эти бедуины не оставили без внимания прелести своего трофея, дав ей то, что леди никогда бы не получила, оставшись наедине с джентльменами из цивилизованного общества. Марина много раз покручивала в голове этот сюжет, страшась необузданности своих желаний, и напрягая всю свою волю, чтобы не выдать свою страстность. Да, она была темпераментной женщиной, скованной приличиями и собственной клятвой верности своему мужу, который любил и ласкал ее трепетно и нежно, хотя и обладал доброй мужской силой, приводящей неопытную хрупкую женщину в восторг.
Все эти мысли роем пронеслись в голове Марины, когда она опять включилась в реальность. Свекор продолжал ворковать над ушком кроткой снохи, завораживая ее медовым, неторопливым разговором. Отец мужа уже поглаживал бока Марины, не забыв пройтись по животику и даже мимолетно скользнуть по притягательным округлостям молодой вдовы. Трудно было поверить, что эти ласкающие, нежные, обволакивающие эротическим теплом, руки принадлежали человеку, которого она панически боялась. Заставить себя перечить свекру не хватало духа, но и дать зайти так далеко она не имела права...
Марина предприняла попытку высвободиться из объятий свекра, но не тут-то было: большое сильное тело прижималось к ней все сильнее. Его рука заскользила по ее спине, прямо по линии позвоночника. Женщина поежилась, и должно быть, свекор заметил это легкое движение, потому что он изучающее посмотрел на нее. Теперь одна рука поглаживала ее спину, другая поддерживала поясницу, обтянутую траурной тканью платья. Марина почувствовала, как его ладонь нажимает на крестец, заставляя ее придвинуться еще ближе. Сердце пожилого мужчины билось, как у бегущего спринтера, и вдова с удивлением отметила, что ее собственное сердце бьется почти в унисон с ним. Вдруг свекор мягко провел подушечкой большого пальца по соску - очень мягко, и оттого еще более для нее чувствительно. Тот предательски отреагировал, обозначившись через тонкое черное платье.
Тяжело-то тебе, небось... Ты же женщина в самом соку. Хочется-то ведь бабьей радости, тело-то ее просит. Год уже без мужа, намучилась… - нашептывал свекор, внимательно следивший за малейшей реакцией молодой женщины.
Мужик говорил невероятно постыдные вещи, бесцеремонно вторгался в интимную жизнь снохи, но женщина почему-то именно с этих слов стала прислушиваться к обжигающей сознание речи распутного свекра. И ведь он словно в воду глядел! И озвучивал все точно и без стеснения, обнажая всю суть переживаний темпераментной молодой женщины. Свекор оплетал ее своими все более дерзкими поглаживаниями и бесстыдными речами, словно паук свою жертву.
******
Память Марины перемотала пленку воспоминаний на год, на полгода и на неделю назад. Да что вспоминать! После смерти мужа первые месяцы она жила, как в тумане. Ей было страшно и пусто в квартире, где еще пахло семейным счастьем. Овдовев, Марина не захотела возвращаться к своим родителям - впрочем, жить с ними в одной комнате, да еще в маленькой дочкой, не представлялось возможным. Порой женщине казалось, что она должна вот-вот проснуться, страшный сон кончится, и Иван вновь приласкает ее. Потом это прошло. Каждый день ее ожидала холодная постель, которую уже никогда не согреет своим теплом любимый мужчина. И в одну из одиноких ночей Марина остро почувствовала, что больше не может оставаться без партнера. Она поняла, что не в силах заглушить свое желание, которое она удерживала внутри себя настолько искусно, что обладала репутацией холодной, думающей лишь о работе, женщины. Жажда мужских ласк нарастала, и это было для Марины невыносимо и ужасно.
Она пробовала презирать себя, но ее терпение таяло, как мороженое под летним солнцем. Иван разбудил ее чувственность, которая бушевала в ней неиссякаемым родником. И - ушел из жизни. Марине вновь стали приходить ночные видения с мускулистыми, и даже не очень опрятными мужчинами, которые раздевали ее, держали за грудь и бедра, ощупывали самые потаенные ее уголки, и вторгались, вторгались, вторгались в их мякоть, доставляя даже в сновидении непостижимое по силе удовольствие. Самым ярким - причем неизменно постоянным - элементом этих снов было неудержимое, словно потоп, семяизвержение этих диких самцов. Женщина чуть не наяву ощущала на своих грудях теплую белковую массу, которая щедрыми каплями покрывала тело женщины, оставляла мокрые дорожки и кремовые лужицы везде, где можно представить. И Марина просыпалась от явственного ощущения восторга, на пике удовольствия, с удивлением чувствуя приятные спазмы в истекающем соком влагалище. Порой она принималась думать о другом мужчине, потом гнала эти мысли подальше, убоявшись запретных для порядочной вдовы мыслей. Месяцев через семь она почувствовала тягу к вину, чтобы забываться от одолевающих ее мрачных мыслей. Но быстро поняла, что женский мозг от алкоголя сразу переключается в сексуальную сферу. И еще больше терзалась от отсутствия мужчины.
Конечно, Марина занималась самоудовлетворением. Она попробовала вариант с душем, но это не помогало. Женщина по-всякому ласкала и стимулировала себя; и даже пошла дальше, чем манипуляции с пальцами. Но быстро поняла, что для получения полноценного удовольствия ей не хватает реальных половых актов. Ей было мало механического раздражения гениталий, а требовалось, чтобы кто-нибудь ласкал ее груди, сжимал бедра. Она остро желала осязать тело партнера, дарившего ей нежность и любовь.
И безутешная, полная сил и сокровенных желаний, вдова решилась, начав поиски мужчины, по типу напоминающего ей Ивана. Но никто не оправдал ее ожиданий: они стремились скорее удовлетворить свою похоть, не думая об удовольствии партнерши. Она жадно ловила редкие приятные ощущения, лишь отдаленно напоминающие секс с Иваном. Даже в посещавших ее бесстыдных снах Маринино влагалище слезилось соками желания гораздо активнее, чем при контактах с редкими любовниками. Да и было таковых всего трое - все командированные в их организацию максимум на неделю. Коллектив же был исключительно женский, а в компаниях Марине бывать не доводилось: торопилась домой, к ребенку. Прошло еще некоторое время, наполненное страданиями, и Марина однажды поняла, что ей уже не найти такого мужчину, который бы ей подходил. Шансов нет, сказала она себе, и с этими мыслями поехала на поминки в отчий дом своего Ванечки...
******
Тоска и неудовлетворенность, да еще и робость перед всегда суровым к ней свекром, мешали Марине оказать хоть какое-то сопротивление неожиданно подобревшему к ней свекру. И манипуляции пожилого мужика все более оживлялись. Он все настойчивее гладил ее ладное, истосковавшееся по ласкам, тело. Оно становилось все податливее, повинуясь негласным командам обольстителя. Тот все что-то шептал снохе, обдавая ее покрасневшее ушко жарким дыханием возбуждающегося самца. Её груди становилось все теснее в лифчике, соски воспалились, а между ног зарождалась горячая пульсация, отзываясь бешеным биением по всему телу женщины.
А ты приляг, приляг на кроватку, моя сладенькая! - свекор своим корпусом принудил Марину принять лежачее положение. А на последних словах, уже никак не страшась праведного гнева и отпора молодой вдовы, запустил свою руку прямо между бедер женщины. Мужские пальцы проехали по деликатной ткани женских трусиков, замерев на точке повлажневшего под тонким шелком женского естества. Всего мгновение, но его было достаточно, чтобы до Марины дошло - она потекла. И её свекор в этом только что убедился.
Ах, ты рыбонька, поплыла! - пришел в восторг свекор от своего открытия. Ему захотелось петь от близкого счастья обладания этой ухоженной столичной штучкой. Победа над молодой женщиной, приятно пахнущей духами, наряженной в элегантное платье, пока еще скрывающее нежное и так манящее молодое тело, давалась проще, чем он предполагал. Свекор всегда в глубине души считал Марину подарком судьбы для сына, завидовал ему, горячо желал ее. И, понимая несбыточность своей мечты, всячески унижал и подтрунивал над своей безответной симпатичной снохой.
Дядька Степан, как звали его в округе, обожал сладкую жизнь, и достиг в покорении местных молодух немалых успехов, попутно прослыв среди безутешных жен, которым недоставало тепла от сильно пьющих мужиков, местным Казановой. Но вот овладеть утонченной красоткой из большого города, да еще годящейся ему в дочери... Такого и представить себе не мог этот пожилой самец!
Во время приездов молодых, он несколько раз имел возможность наблюдать крошечные эротические спектакли: то юбка снохи под ветерком распахнется, и продемонстрирует кружево чулок; то при наклоне скромной женщины в разрезе ее блузки колыхнется красивая грудь, как бы прося, чтоб ее ласково потеребили. Степан смотрел на ее припухлые, красивые губы, и представлял, как она брала ими мужской член. Опускал взгляд на бедра - и почти явно осязал, как они толкаются навстречу чреслам Ивана.
Но самое незабываемое зрелище было, когда свекру довелось стать счастливым созерцателем почти полностью обнаженной Марины. Она умывалась во дворе, полагая, что осталась одна. Было раннее утро, никого у рукомойника быть не могло: родители Вани должны были уехать на сады, а ее муж ушел половить рыбу на утренней зорьке. Но не знала Марина, что Степан вернулся за забытой ведомостью, и был нежданно вознагражден ярким зрелищем. Сноха стояла, нагнувшись над рукомойником в весьма пикантной позе. Молодая женщина оставалась лишь в полупрозрачных бикини, беззаботно демонстрируя невольному свидетелю все свои прелести. В лучах утренней зари, полуголая Марина выглядела, как богиня Аврора. Она не могла не пленить своей женственностью, грациозностью движений. Степан был очарован, и еле сдержался, чтобы не выскочить из своего укрытия, и не растерзать аппетитную сноху, выплеснув в нее весь скопленный семенной запас. С той поры он стал еще жестче и неприветливее по отношению к Марине.
*****
И вот теперь свекор наслаждался предзнаменованием удачи. Будучи опытным любовником, он понимал, что птица уже в силках, но еще может упорхнуть. Поэтому он решил не останавливать своего напора. Горячий рот Степана уже ласкал Маринину шею, язык дразнил ей мочку уха. Женщина напряглась, еще пытаясь сдерживаться, чтобы не выдать своего растущего возбуждения. Между тем промежность ее увлажнялась все сильнее, и сопротивляться нахлынувшему желанию было все труднее. У нее давно не было мужчины, более того, как раз сегодня у нее начиналась овуляция, пронеслось в голове женщины. Своими раскалившимися от похоти ладонями свекор уже вовсю двигал по внутренней стороне атласных бедер женщины, не забывая поглаживать гордую, горячую грудь Марины. Вдова стал издавать тихие, беспомощные стоны. Степан тут же прикрыл ее рот ладонью.
Ух, и горяча ты, оказывается! Будь спокойна, сейчас тебе захорошеет, - свекор стал проворно расстегивать платье снохи, ловко освобождая абсолютно несопротивляющееся тело партнерши от одежды.
- Твои грудки сладкие на волю выпустим… Такие мячики томятся! Погоди, я их возьму, - оценив красоту, Степан сжал грудь и стал щипать сосок. Странное дело, но Марине это было приятно, и, прикрыв глаза от удовольствия, она продолжила издавать сладкие стоны, заглушая их подушкой.
Освободив сноху почти от всей от одежды, Степан возликовал. Он увидел перед собой желанную молодуху - ее высокую полную грудь; стоящие, как солдатики, соски; плоский и гладкий живот над крошечным треугольником трусиков, таких же черных и полупрозрачных, как и отброшенный бюстгальтер. Увлажнившаяся ткань трусиков лишь слегка прикрывала светлую слипшуюся поросль волос на лобке. Степан начал интенсивно поглаживать низ живота Марины. Когда его ладонь властно сжалась на ее самом чувствительном месте, она уже сама раздвинула ноги, испытывая сладкое томление.
Женщина взглянула затуманенными глазами на фотопортрет Вани. Улыбающийся покойный муж словно подбадривал ее в этом безумии. И молодая вдова окончательно сдалась на милость своего внезапного ухажера, напоминающего ей сильно постаревшего Ванечку. Мужчина потирал ей промежность, покрывая поцелуями каждую пядь великолепного женского тела. Наконец, он впился ртом во влагалище снохи, которое явно молило о внимании к себе. Марине стало душно, у нее сбилось дыхание. Ей было невероятно приятно, и очень быстро, неожиданно для себя, брызнула в лицо Степану густым сладким нектаром.
Марина уже была вне себя от охватывающего ее блаженства. Теперь она нежно обнимала взлохмаченную голову пожилого свекра, благодарно постанывая в такт движениям его неутомимого языка. Язык заплясал вокруг клитора, а мужские пальцы сжимали ягодицы, поглаживали ляжки, разводили пошире срамные губы и, в конце концов, вошли во влагалище. Сок стал захлестывать Марине анус, и в него легко проскользнул безымянный палец. Женщина впала в неистовство, когда внутри нее заходили сразу три мужских пальца, разделенные тонкой перегородкой. Эффект был потрясающий. Марина восприняла это столь же остро, как если бы ей раздражали клитор. Теперь же были возбуждены сразу две чувствительные точки.
И ведь раньше никто и не проделывал с ней ничего подобного! Вскрикивая и содрогаясь от каждого прикосновения языка и каждого возвратно-поступательного движения руки, молодая вдова изогнулась дугой. Степан безостановочно наяривал, и Марина уже точно знала, что через миг воспарит в небеса удовольствия. Внезапно Степан просунул в нее пальцы до упора и лизнул самую чувствительную точку клитора. Оргазм был недолгим, но пронзительным. Женщина млела от растекающегося по телу блаженства. Мужчина извлек из нее пальцы, она расслабилась и... ощутила давление массивной головки члена на свои срамные губы.
А вот и мой корешок! Сейчас мы тебя порадуем! - скользнув по клитору, член проник во влагалище, щедро орошенное половым секретом. Руки свекра сжали женские ягодицы, пенис пробился в Марину еще глубже, мошонка заплясала у нее между влажными бедрами, а головка стала долбить шейку матки.
Господи, как ей стало хорошо! Возможно, такое ощущение возникло у нее потому, что она давно не занималась сексом, но не исключено, что причиной тому послужили размеры члена Степана. Марина погружалась в океан сладострастия, плывя по его волнам, и приближаясь к острову райского наслаждения. Мужчина продолжал вонзать свой меч во влажные ножны бьющейся под ним женщины, одновременно покрывая ее разгоряченное тело поцелуями. Его руки успевали ласкать ее волосы, лицо и груди, язык блуждал где только можно, уделяя особое внимание ушку партнерши, приводя ее своими изощренными ласками в трепетный восторг. Она извивалась под ним, совершенно забыв обо всем, и из ее горла доносились животные стоны и крики, предусмотрительно приглушенные изрядно искусанной подушкой. Вдруг Марина вцепилась в спину своему пожилому самцу, продолжающему атаковать ее матку, и сквозь брызнувшие слезы попросила:
- Пожалуйста, будь ласков, скажи, что я нужна тебе! Сделай мне хорошо!
И свекор сделал! Как в жарком бреду, он шептал ей самые нежные слова,
говорил, что только она ему нужна, что он любит только ее одну, что он без ума от ее неземной красоты. С каждым новым толчком акт свекра с молодой вдовой приближался к мигу максимального упоения. И тут Марину обдало холодным ушатом: сейчас у нее самые опасные дни, она так легкомысленно забыла обо всем, они не предохраняются... Какой ужас!
Женщина попыталась подать назад свою попку, еще секунду до этого взлетавшую навстречу упоительному удовольствию, и попробовала высвободиться от работающего, как поршень, крепкого члена свекра.
- Не надо, проси чего хочешь, только не это! Бери меня, как тебе нравится, но не в меня! Пожалуйста, прошу, не в меня... - умоляла Марина своего все ускоряющего темп партнера. Он упрямо продолжал, предчувствуя скорый финал. Член все чувствительнее "целовал" матку снохи.
- Ластонька, сейчас…Ты моя теперь... Вот так! - захрипел Степан.
"Вот так, вот так, вот так" - словно эхо повторял он, вливая в Марину свою сперму порцию за порцией. И действительно в ее влагалище устремился бурный поток семени свекра. Оно оросило тщательно обласканный немалым мужским членом канал, и в это мгновение Марина ощутила, что ее время пришло. Она стала неистово кончать, перестав думать обо всем на свете, кроме как о нахлынувшем на нее блаженстве. Оно было настолько острым и долгим, что даже самые яркие мгновения с Ваней показались ей слабым утешением...
Марина смотрела на своего пожилого любовника умиротворенным взглядом оплодотворенной женщины. Она инстинктивно поняла, что мужской сок, слившись с ее нектаром страсти, уже начал свою, вечную как мир, работу. Молодая вдова обняла пряно пахнущего потом Степана, и, положив на его влажный смуглый живот свое белоснежное бедро, шепнула:
- Что же мы с тобой наделали?
Ее вынужденное воздержание было вознаграждено самым сильным оргазмом в ее жизни. Благодарная Марина, почувствовавшая прилив нежности к своему суровому властелину, стала осыпать мужское тело поцелуями, и вздрогнула от неожиданности, услыхав:
- Мне нужен наследник, Марина!
*****
А через девять месяцев у нее родился мальчик. Пока она носила ребенка, к ней в большой город наезжал пожилой мужчина, давая поводы для пересудов любопытных соседок. Ребенка нарекли Ваней, а после крестин, пришедшихся на третий месяц после смерти жены Степана, Марина неожиданно уехала на постоянное место жительства в небольшой город. Правда, в другой области. Там она и живет уже третий год с двумя детьми и пожилым, заботливым мужем.
Он настолько заботлив, что Марина уже носит под сердцем еще одного ребенка...
Григорий Афанасьевич Метелёв был председателем колхоза" Социализм". В этот захудалый колхоз входили угодья вымирающих деревень, расположенных по речке Федоровке в глухой вятской глубинке.
Сам председатель жил в деревеньке, где остались три избы да ферма, на которой работала дояркой его жена Анна. Ей помогало всё семейство: две дочери, четырнадцати и шестнадцати лет, малолетний сын и сноха Тоня, жена старшего сына Анатолия. На молоканке, где перегоняли молоко, управлялась тёща, крепкая старуха лет семидесяти.
Круглолицая, крутобёдрая, она всегда была ладно и опрятно одета. На ней франтовато сидели кофточка с оборками и тёмная шерстяная юбка, на ногах блестели резиновые сапожки, "лаковые", как говорили на Вятке.
Бабка была главной в большой семье председателя. Ею регулировался и вдохновлялся привычный деревенский уклад семьи с традициями, идущими, видимо, из глубины вятской древности. У бабы Оли, как её называли домочадцы, ещё была жива мать, древняя старуха девяноста с лишним лет. Она по старости давно потеряла бразды правления, и ей доверяли лишь вязать носки и "мерять" младенцев в бане, заговаривая от "уроков и переполохов".
Тоня с любопытством наблюдала за всем, что происходило в доме её мужа. Она побаивалась бабку, жалела трудолюбивую свекровь, день и ночь пропадавшую на ферме, подружилась с золовками и весело проводила с ними время, свободное от работы. Манила речка, заросли малины за рекой, катанье на смирном мерине Соловке. Ещё интереснее было ходить по заброшенным избам, в клетях и подклетях которых было ещё много старинных предметов: прялок, лаптей, кросен, берестяных кузовков... Тоню волновало сознание того, что она прикоснулась к вековым русским корням и жалела, что эта старинная жизнь исчезла, оставив уже никому не нужные вещи...В семье Метелёвых ещё пользовались кроснами, бабка виртуозно ткала на них цветастые половики. А в сундуке у неё Тоня видела старинный домотканый сарафан и клетчатую ярко-красную юбку.
Женская половина деревенских жителей, как заметила девушка, была гораздо более уважаема и полноценна, чем мужская. Мужики, все без исключения, страдали пристрастием к спиртному и находились под постоянным надэором женщин. Это происходило и в семье Метелёвых.
- Спит, колеет, воровски на сеновал залез, ишь, спрятался! - ругала бабка Григория Афанасьевича, который с глубокого похмелья решил выспаться и, уйдя рано утром из дома якобы по председательским делам, забрался на сеновал и спал глубоким сном, зарывшись в пахучее сено.
Бабка имела феноменальный нюх, выработанный долгими годами охоты на зятя-пьяницу. Она знала все его уловки и "хитрости", видела затылком, куда он пошёл и что делает. Зять с позором, руганью и сеном во взъерошенных волосах покорно шёл "отбивать" литовки.
Григорий Афанасьевич, трезвый или с похмелья, не находил в себе силы перечить тёще, но, по-видимому, в глубине его души постепенно накапливалась ненависть к ней, которая выплёскивалась в страшные скандалы, когда он приезжал домой в невменяемом состоянии.
Тогда он жестоко бил жену всем, что попадалось под руку, душил её, ругаясь последними словами. Бабку даже пьяный бить не смел.
Ну-ко, зачерпни стаканчик, - украдкой просил он Тоню, показывая на лагун, стоявший на лавке у русской печи. В лагуне бродила брага. Тоня знала "хитрость" лагуна. Отверстие в нём было такого размера, что в него проходила только женская ладонь. Отковыряв корочку теста, которым замазывали деревянную квадратную крышечку, Тоня доставала свёкру стаканчик сладкой пьянящей жидкости. Это было маленькой тайной Тони и её свёкра.
У Тони теплело на душе про виде свёкра. Высокий, худощавый, с густыми пшеничными бровями и нависающими на лоб прямыми прядями волос, он был по-азиатски скуласт, голубые,как васильки, глаза тоже имели какой-то восточный разрез, что ставило Тоню в замешательство: откуда в вятских глухих лесах в чертах её свёкра, русского мужика, появился загадочный восточный мотив?
Вечерами он звал её играть в карты. Ярко горела керосиновая лампа, на окно наваливалась из леса тёмная волглая тьма, а за круглым столом семья Метелёвых весело играла в покер. Тоне было легко и радостно, несмотря на то, что из-за ситцевой занавески на печи неприязненно поблёскивали сверлящие глаза старухи. Но рядом с Тоней сидел её муж Анатолий, из-за которого она, бросив всё, помчалась в эти древние глухие места, смеялся Григорий Афанасьевич, спорили девушки-золовки и сладко зевал маленький Вовка, которого никак не могли прогнать к бабке на печку. Анна спала, умаявшись за день.
В избе было тепло и уютно, и Тоня с тайным страхом в душе представляла огромное лесное пространство вокруг их избы на все четыре стороны до самых звёзд.