Мы начинаем цикл статей, посвященных проблемам семей, имеющих детей-инвалидов. В первой статье говорится о трудностях, с которыми сталкиваются родители проблемного ребенка. Мы считаем, что для того, чтобы успешно решать какую-либо проблему, необходимо хорошо в ней разбираться. Поэтому родители должны знать психолого-педагогические особенности семей, воспитывающих детей с особенностями развития, что позволит им эффективно преодолевать жизненные трудности.
Инвалидность ребенка, чаще всего, становится причиной глубокой и продолжительной социальной дезадаптации всей семьи. Действительно, рождение малыша с отклонениями в развитии, независимо от характера и сроков его заболевания или травмы, изменяет, а нередко нарушает весь ход жизни семьи. Обнаружение у ребенка дефекта развития и подтверждение инвалидности почти всегда вызывает у родителей тяжелое стрессовое состояние, семья оказывается в психологически сложной ситуации. Родители впадают в отчаяние, кто-то плачет, кто-то несет боль в себе, они могут стать агрессивными и озлобленными, полностью отдалиться от друзей, знакомых, часто и от родственников. Это время боли, которую небходимо пережить, время печали, которая должна быть излита. Только пережив горе, человек способен рассмотреть ситуацию спокойно, более конструктивно подойти к решению своей проблемы.
Американский психиатр Ребекка Вулис типичными реакциями считает отрицание, печаль, гнев. Первая реакция - шок и отрицание. Трудно поверить в случившееся в течение нескольких дней, недель, месяцев и даже лет. Затем наступает глубокая печаль и, наконец, от ощущения беспомощности, из-за невозможности повлиять на само заболевание, рождается гнев и разочарование. Психологи выделяют четыре фазы психологического состояния в процессе становления их позиции к ребенку-инвалиду. Первая фаза - "шок", характеризуется состоянием растерянности, беспомощности, страха, возникновением чувства собственной неполноценности. Вторая фаза - "неадекватное отношение к дефекту", характеризующаяся негативизмом и отрицанием поставленного диагноза, что является своеобразной защитной реакцией. Третья фаза - "частичное осознание дефекта ребенка", сопровождаемое чувством "хронической печали". Это депрессивное состояние, являющееся "результатом постоянной зависимости родителей от потребностей ребенка, следствием отсутствия у него положительных изменений". Четвёртая фаза - начало социально-психологической адаптации всех членов семьи, вызванной принятием дефекта, установлением адекватных отношений со специалистами и достаточно разумным следованием их рекомендациям.
К сожалению, далеко не все мамы и папы проблемных детей приходят к правильному решению, обретая жизненную перспективу и смысл жизни.
Многие это самостоятельно сделать не могут. В результате нарушается способность приспособления к социальным условиям жизни. На семью с ребенком-инвалидом накладываются медицинские, экономические и социально-психологические проблемы, которые приводят к ухудшению качества ее жизни, возникновению семейных и личных проблем. Не выдержав навалившихся трудностей, семьи с детьми-инвалидами могут самоизолироваться, потерять смысл жизни.
Казалось бы, в этом случае особенно должна быть ощутима помощь со стороны родственников, друзей. Но когда родственники и знакомые узнают о травме или болезни ребенка, они тоже испытывают свой кризис. Каждому приходиться задуматься о своем отношении к ребенку, к его родителям. Кто-то начинает избегать встреч, потому что боится и собственных чувств, и чувств родителей. Особенно тяжело родителям супругов. Не зная, как помочь и боясь быть бестактными, родственники и знакомые порой предпочитают отмалчиваться, как бы не замечать проблемы, что еще больше затрудняет положение родителей проблемного ребенка.
Нередки случаи, когда бабушки, дедушки из-за стыда отказываются признавать внука или внучку с инвалидностью.
В первую очередь это относится к глубоко умственно отсталым детям, которые внешним видом, неадекватным поведением привлекают к себе нездоровое любопытство и неизменные расспросы со стороны знакомых и незнакомых людей. Все это ложится тяжким бременем на родителей и, в первую очередь, на мать, чувствующую себя виноватой за рождение такого ребенка. Трудно свыкнуться с мыслью, что именно твой ребенок "не такой, как все". Страх за будущее своего ребенка, растерянность, незнание особенностей воспитания, чувство стыда за то, что "родили неполноценного малыша", приводят к тому, что родители отгораживаются от близких, друзей и знакомых, предпочитая переносить свое горе в одиночку. Жизнь с ребенком-инвалидом всегда сложна, однако есть периоды, наиболее трудные в психологическом плане.
Наиболее трудные, в психологическом плане, моменты в жизни семей, имеющих детей-инвалидов:
1 Выявление факта нарушения развития ребёнка Возникновение страхов, неуверенности в воспитании ребенка. Горе от безысходности.
2 Старший дошкольный возраст Понимание того, что ребенок не сможет учиться в общеобразовательной школе.
3 Подростковый возраст Осознание ребенком своей инвалидности приводит к трудностям в налаживании контактов со сверстниками и особенно с противоположным полом. Обособление от общества.
4 Старший школьный возраст Трудность в определении и получении профессии и дальнейшего трудоустройства. Внутриличностный разлад.
Не каждая семья проходит все четыре кризиса. Некоторые "останавливаются" на втором кризисе - в случае, если ребёнок имеет очень сложную патологию развития (глубокая умственная отсталость, ДЦП в тяжёлой форме, множественные нарушения и т. д.). В этом случае ребёнок не учится совсем, и для родителей он навсегда остаётся "маленьким". В других семьях (например, если у ребёнка соматическое заболевание) второй кризис проходит без особых осложнений, т. е. ребёнок поступает в школу и учится в ней, но позднее могут проявиться сложности других периодов (третьего и четвёртого). Рассмотрим более подробно каждый кризисный период.
Первый - когда родители узнают, что их ребёнок - инвалид. Это может произойти в первые часы или дни после рождения ребёнка (генетическое заболевание или врождённое калечество), и тогда вместо радости родителей ожидает огромное горе от разом рухнувших надежд.
Второй кризис. О том, что ребенок - нетипичный, родители могут узнать в первые три года его жизни или на психологическом обследовании на медико-педагогической комиссии при поступлении в школу (в основном это касается отклонений в интеллектуальном плане). Это известие для родных и близких как "удар обухом". Родители "не замечали" явных отставаний в развитии ребенка, успокаивая себя тем, что "все обойдется", "подрастет, поумнеет", и вот - приговор о том, что ребенок не сможет учиться в общеобразовательной школе, а иногда и во вспомогательной.
В третьем, подростковом периоде переживается психофизиологический и психосоциальный возрастной кризис, связанный с ускоренным и неравномерным созреванием костно-мышечной, сердечно-сосудистой и половой систем, стремлением к общению со сверстниками и самоутверждению, активно формируются самооценка и самосознание. В этот сложный для него период ребенок постепенно осознает, что он - инвалид. К семейному кризису, связанному с подростковым возрастом, добавляется и кризис "середины жизни" родителей, кризис сорокалетнего возраста супругов. По мнению детского психиатра Е. Вроно, "он протекает не менее остро и болезненно, чем подростковый". К этому возрасту люди достигают определённой стабильности социального и профессионального положения, обретают уверенность в завтрашнем дне, подводят итог своей жизни, входят в пору зрелости, происходят изменения в физиологии.
Четвёртый кризисный период - период юношества, когда остро встают вопросы по формированию дальнейшей жизни и связанных с этим вопросов получения профессии, трудоустройства, обзаведения семьей. Родители все чаще задумываются, что будет с ребенком, когда их не станет.
Специалистам, работающим с семьей, необходимо знать специфику данных кризисов семьи с ребенком - инвалидом и уметь их определять, чтобы своевременно оказать необходимую помощь.
В кризисной обстановке человеку, нуждающемуся в помощи, необходимо уделять внимание, не оставлять его одного. Даже если он не хочет или не может идти на контакт, необходимо, чтобы кто-то находился рядом, и лучше, если таким человеком окажется близкий родственник. Однако, как мы уже отмечали, не всегда родные, друзья могут понять состояние родителей, на долю которых выпало нелегкое испытание. В этом случае помочь преодолеть сложный период родителям может социальный работник или те родители, у которых ребёнок с похожим отклонением в развитии и они успешно преодолели трудный период.
Объединение родителей в кружки взаимопомощи очень важно для них, так как помогает уйти от чувства одиночества, безысходности. Помощь членов групп взаимоподдержки заключается в том, чтобы дать "толчок" семье к самостоятельности, к тому, чтобы у неё возникло и укрепилось желание начать жизнь заново и активно помогать процессу социальной реабилитации своего ребёнка. Помогая друг другу, родители забывают о своём горе, не замыкаются в нём, таким образом, находят более конструктивное решение своей проблемы. Некоторые родители склонны считать аномального ребенка как огромное несчастье, посланное свыше за грехи, и считают, что они должны приносить себя в жертву больному ребенку.
Можно посмотреть на это с другой стороны: возможность пересмотреть свою жизнь, собрать всю свою силу, волю и полюбить ребенка таким, какой он есть; жить вместе с ним, радоваться жизни и помогать другим мамам с такими же проблемами обрести душевное равновесие. Здесь уместно напомнить притчу о Будде.
Горчичное зерно
Однажды Будде повстречалась пожилая женщина. Она горько плакала из-за своей нелёгкой жизни и попросила Будду помочь ей. Он пообещал помочь ей, если она принесёт ему горчичное зерно из дома, в котором никогда не знали горя. Ободрённая его словами, женщина начала поиски, а Будда отправился своим путём. Много позже он встретился её опять - женщина полоскала в реке бельё и напевала. Будда подошёл к ней и спросил, нашла ли она дом, жизнь в котором была счастливой и безмятежной. На что она ответила отрицательно и добавила, что поищет ещё попозже, а пока ей необходимо помочь постирать бельё людям, у которых горе тяжелее её собственного.
Родители должны понимать, что жизнь не останавливается с рождением ребёнка-инвалида, она продолжается, и надо жить дальше, воспитывать ребёнка, любить его таким, какой он есть, не проявляя излишнюю жалость.
Американским Центром раннего вмешательства предоставлены следующие рекомендации родителям, имеющим детей-инвалидов:
1. Никогда не жалейте ребёнка из-за того, что он не такой, как все.
2. Дарите ребёнку свою любовь и внимание, но не забывайте, что есть и другие члены семьи, которые в них тоже нуждаются.
3. Организуйте свой быт так, чтобы никто в семье не чувствовал себя "жертвой", отказываясь от своей личной жизни.
4. Не ограждайте ребёнка от обязанностей и проблем. Решайте все дела вместе с ним.
5. Предоставьте ребёнку самостоятельность в действиях и принятии решений.
6. Следите за своей внешностью и поведением. Ребёнок должен гордиться вами.
7. Не бойтесь отказать ребёнку в чём-либо, если считаете его требования чрезмерными.
8. Чаще разговаривайте с ребёнком. Помните, что ни телевизор, ни радио не заменят вас.
9. Не ограничивайте ребёнка в общении со сверстниками.
10. Не отказывайтесь от встречи с друзьями, приглашайте их в гости.
11. Чаще прибегайте к советам педагогов и психологов.
12. Больше читайте, и не только специальную литературу, но и художественную.
13. Общайтесь с семьями, где есть дети-инвалиды. Передавайте свой опыт и перенимайте чужой.
14. Не изводите себя упрёками. В том, что у вас больной ребёнок, вы не виноваты.
15. Помните, что когда-нибудь ребёнок повзрослеет и ему придётся жить самостоятельно. Готовьте его к будущей жизни, говорите о ней.
М.Н. Гуслова, к.п.н., ГУ «Центр «Семья»
Здравствуйте уважаемые читатели портала сайт. С рождением особого ребенка семья сталкивается с таким количеством проблем, о которых раньше члены семьи даже не задумывались.
Эти проблемы, обычно, очень похожи для семей, в которых подрастают дети с самыми различными заболеваниями, ведущими за собой оформление инвалидности, поэтому можно перечислить некоторые из них в этой статье, не останавливаясь на конкретных особенностях заболевания.
Одна из самых незащищенных категорий нашего общества. Вообще, положение людей с ограниченными возможностями - хороший показатель развития человеческого сообщества, его благополучия. Чем труднее выживание в сообществе для отдельных его членов - тем менее терпимо отношение этого общества к инвалидам. Первая, и самая серьезная проблема семьи , в которой растет ребенок-инвалид - отношение общества.
Широкая общественность о них обычно даже не подозревает. Люди отстраняются от самой мысли, что рано или поздно тоже могут оказаться в роли таких отверженных, избегают разговоров на такие темы, закрывают глаза на соседские семьи, в которых есть дети-инвалиды.
Часто отношение членов социума с безразличного меняется на агрессивно-обвинительное: «испорченный генофонд нации», «незачем поддерживать больных и увечных, здоровым-то еле хватает», «инвалиды рождаются только у алкоголиков и наркоманов».
К сожалению, инвалидом может стать каждый и в любом возрасте - после травмы, болезни, в результате несчастного случая. Поэтому большинству людей так страшно задумываться, как живут и ухаживающие за ними люди.
Вторая очень серьезная проблема, о которой тоже довольно редко задумываются люди, далекие от проблем детей-инвалидов - это проблема разрушения семей, в которых растут дети-инвалиды. По статистике по-прежнему две трети таких семей распадаются. Обычно из семьи уходят отцы, как это ни печально.
По социальным опросам, на которые ссылается Уполномоченный по правам человека, в первые 3 года семьи с ребенком-инвалидом покидают около 80% отцов. В дальнейшем треть этих отцов никогда больше не встречаются со своими детьми. Мать остается один на один со всеми остальными проблемами, поэтому она часто не выдерживает и срывается эмоционально.
Нести всю нагрузку одной только маме бывает очень тяжело, поскольку в нашей стране существуют еще и такие проблемы, как отсутствие юридической, материальной и психологической защищенности особых семей.
Теоретически психологическую и юридическую помощь матери детей-инвалидов могут получить в Центрах социальной поддержки населения. Но на практике такая помощь до сих пор очень труднодостижима, особенно в небольших городах, а тем более в селах и деревнях.
Материальная сторона жизни семей с особым ребенком тоже выглядит плачевно. По утверждению Уполномоченного по правам человека, доля прожиточного минимума ребенка-инвалида, покрываемая ежемесячным пособием, составляет не более 3% необходимых затрат!
Добавим к этому неработающую маму, получающую весьма скромную пенсию, а также отца, который ушел из семьи и далеко не всегда аккуратно платит алименты, и получаем жизнь на грани выживания. Даже если отец остается в семье, то он работает на износ, и часто, не выдержав стресса и гнета ответственности, начинает испытывать серьезные проблемы со здоровьем, что в свою очередь сказывается на его трудоспособности и финансовом положении семьи.
В нашей стране существует проблема своевременного обеспечения ребенка-инвалида средствами реабилитации и ухода, а также лекарствами. Многое из необходимого оплачивается государством, но чтобы это «положенное» получить, необходимо пройти длинную дорогу с препятствиями, затратить бездну усилий и времени, собрать тонну документов и подтверждений, и часто многие мамы сдаются, так и не получив того, что положено их детям бесплатно.
Иногда речь идет о жизненно необходимых дорогих препаратах, компенсация за которые не положена вовсе, и тогда приходится подключать общественность, СМИ, различные фонды и просто просить помощи частных лиц, собирать пожертвования всеми доступными способами. Без такой помощи зачастую обречен на гибель.
Проблема передвижения. Ни для кого не секрет, что города мало приспособлены для передвижения инвалидных колясок и специальных кресел; очень мало специальных переходов для слепых и слабовидящих людей. Со всеми этими сложностями особым семьям зачастую приходится справляться без помощи государства.
Из всего вышеперечисленного вырисовывается картина, наводящая на грустные размышления: в нашем государстве очень редкая «особая» мама имеет возможность легко преодолевать все трудности, с которыми ей предстоит столкнуться при воспитании своего «особого» ребенка. При отсутствии помощи близких, общества и государства, ее жизнь зачастую становится просто невыносимой.
В то же время существует огромная (5-ти, или даже 7-ми кратная) разница в средствах, выделяемых государством на ребенка в интернате и на поддержку его же в семье. Именно такой дисбаланс часто наводит «особых» мам на размышления о том, что проще отказаться от ребенка, отдать его в специализированный интернат, чем биться всю жизнь с непреодолимыми преградами, которые ей воздвигает государство и общество.
О жизни детей-инвалидов в специализированных интернатах и детских домах, наверное, наслышаны все. Несмотря на огромные средства, выделяемые государством на поддержку интернатной системы, дети там лишены зачастую самого главного: любви, заботы, человеческой теплоты. Если бы те же средства, выделяемые интернатам, направлялись на поддержку семей с детьми-инвалидами, количество отказников сократилось бы в разы! Между тем мы сейчас имеем печальную статистику, о которой только недавно начали говорить вслух: детей-отказников, и в особенности - детей-инвалидов, отданных родителями государству, в нашей стране становится с каждым годом все больше и больше.
Существует очень сложная проблема обучения детей-инвалидов, особенно с тяжелыми интеллектуальными нарушениями. От помещения их в адекватную обучающую среду может кардинально зависеть их интеллектуальный уровень. Часто они могут учиться, но по специальным индивидуальным планам, и специально подготовленными педагогами, знающими, как надо с такими детьми работать. Однако у нас в стране нет развитой системы обучения таких детей. Закон теоретически гарантирует их право на учебу, но реализовать его порой бывает очень трудно или вовсе невозможно.
Еще одна очень важная проблема детей-инвалидов - их последующее трудоустройство. Работа -это мощный инструмент социализации человека, его реабилитации, адаптации к нормальной жизни в обществе. Конечно, далеко не все инвалиды способны выполнять какую-то работу. Но даже если бывший ребенок-инвалид способен выполнять ее, он далеко не всегда может работу получить. У нас занятость повзрослевших детей-инвалидов не превышает 15%, в то время как в США она в два раза выше, в Великобритании - почти в три. В Китае же 80% всех инвалидов, так или иначе, включены в работу.
Елена К., мама ребенка с тяжелейшей формой дцп:
Первое. Обязательно общение! Ищите своих единомышленников в Интернете, на специализированных сайтах и форумах. Не оставайтесь в одиночестве! Вам помогут советом, поддержкой и участием, подскажут различные маленькие хитрости, касающиеся ухода за ребенком или оформления документов.
Второе. Чаще всего «особым» семьям необходима . Это очень серьезное испытание для семьи, и мало кто способен справиться со свалившимися трудностями самостоятельно. Не стесняйтесь обращаться к специалисту!
Третье. Подключайте родственников, друзей и знакомых к общению и помощи! Правда, иногда оказывается, что количество друзей стремительно тает, а родственники заняты более важными делами, но чаще всего находятся люди, готовые помочь «особой» маме, разделить с ней ее трудности.
Четвертое. «Особой» маме обязательна психологическая разгрузка! Пусть это будет дамский клуб, или спортзал, или студия по рисованию, или бассейн - что угодно, лишь бы «особая» мама почувствовала себя живущей полной жизнью, хотя бы иногда. Встречи с подружками, походы по магазинам и в кино, поездки к родственникам - все это очень скрашивает жизнь «особым» мамам.
Пятое. Не отчаивайтесь, всегда пытайтесь добиться своего. Необходим пандус, а ЖЭК отказывается его делать? Не хватает денег на лекарства, положенные «как бы бесплатно»? Пишите в Городскую Администрацию, Уполномоченному по правам ребенка, в аппарат Президента. Рано или поздно ваша проблема обязательно решится, главное - не опускать руки.
И самое главное. Помните, что «особые» дети приходят в этот мир для того, чтобы любить и быть любимыми. Любовь - спасение для «особых» семей.
Почему в детских домах не становится меньше детей и каковы результаты государственной программы борьбы с сиротством, стартовавшей в прошлом году, на примере одного российского региона выясняла спецкорреспондент ИД "Коммерсантъ" Ольга Алленова.
Уже год общественный совет при правительстве России по вопросам попечительства в социальной сфере работает над изменениями в нормативно-правовых актах, регулирующих жизнь детских домов и интернатов. По приглашению совета общественные деятели, специалисты в области семейного устройства и работы с особыми детьми, выезжают в регионы, чтобы увидеть, что нужно изменить в жизни сиротских учреждений. Этот материал был написан в результате одной из таких поездок. Владимирская область считается образцово-показательной: и по темпам семейного устройства, и по снижению количества детей в сиротских учреждениях. Но даже в этом сравнительно благополучном регионе борьба с сиротством может занять десятилетия, и ее положительный исход не очевиден.
"Дома реабилитации у ребенка не будет"
Суздаль, вечер, снег скрипит под ногами, в старом здании дореволюционной постройки светятся окна, а в крошечном фойе пахнет едой, выглаженной детской одеждой, вымытым полом. Когда-то здесь был купеческий дом, может быть, поэтому здание не похоже на стандартный детский дом, здесь даже уютно. Это единственный в области коррекционный детский дом. Когда-то здесь было два детских дома, потом детей стало меньше, и в 2008 году их объединили в одно учреждение. Сейчас в корпусе для дошкольников 27 детей.
Пятилетняя Вика показывает общий шкаф с одеждой, а потом свое спальное место - в чистой светлой спальне тесно, 12 кроватей стоят так плотно, что нет места для тумбочек, в которых дети могли бы хранить личные вещи.
Игровая комната находится за большой, деревянной парадной лестницей. В этом небольшом помещении много игрушек, есть даже лошадки и детская кухня с посудой. Дети охотно играют: "готовят" пищу и принимают гостей. Игрушки дарят благотворители, вид у них "заигранный", а это значит, что их не выставили сегодня к приезду гостей, они тут находятся всегда.
Алеше четыре года, он родился недоношенным, долго лежал в отделении интенсивной терапии. Его мама страдала алкоголизмом и от ребенка сразу отказалась. У Алеши, как и у большинства детей в детских домах, есть диагноз - задержка психического развития (ЗПР). Его усыновляют итальянцы, которые ЗПР не боятся. Когда Алешу спрашивают, кто за ним скоро приедет, он отвечает: "Мама и папа". Потом, подумав, уточняет: "Джулия и Паоло". Алеша заговорил совсем недавно - когда понял, что у него будет семья.
У Вани и Владика синдром Дауна, они не говорят. Через два года их переведут в другой корпус, где живут младшие школьники. Оттуда - в интернат для детей-инвалидов в город Кольчугино. А потом - в психоневрологический интернат для взрослых (ПНИ). Таких детей здесь в семьи не берут. В органах опеки и попечительства города Владимира говорят, что за три последних месяца 2013 года в роддомах областного города мамы отказались от шести детей с синдромом Дауна. Это благополучные мамы, и дети могли бы жить в семьях, но живут в доме ребенка, потому что мамам никто не рассказал, что ребенок с синдромом Дауна может жить и учиться с обычными детьми.
"С мамой девочка не заговорила за три с половиной года. Здесь она тянется к другим детям, с ней работают профессиональные педагоги, и у нее шансы выше"
Не умеет говорить и четырехлетняя Лера. У нее есть мама, но в сентябре 2013 года мама отдала дочь в детский дом. В медицинской карте Леры написано, что у нее ЗПР. Мама не лишена родительских прав и регулярно навещает Леру. Это вообще неплохая мама, она не пьет и очень любит свою дочь, но ей не на что жить. Однажды она пришла в этот детский дом и сказала: "Что мне делать? У меня нет работы. Мне нечем кормить ребенка". Найти работу с ребенком на руках очень трудно. И нет структур, которые помогали бы таким мама искать работу. Поэтому директор детского дома разрешила маме пристроить Леру на год в детский дом - это называется "государственной услугой". Мама так и сделала. Но теперь она все время приходит к Лере, плачет и говорит, что хочет забрать дочь. "Мы идем ей навстречу и разрешаем приходить к ребенку, хотя на других детях это не очень хорошо сказывается,- говорит директор Ираида Долженко.- Но как-то на празднике мама увидела, что Лера обнимает воспитательницу, а к ней не идет. Она расплакалась, сказала, что заберет Леру. У них были очень близкие отношения".
Врач в детском доме говорит, что дома Лера говорить не научится, а в детском доме заговорит. В этом учреждении высокий процент реабилитации: около 30%. То есть 30% детей отсюда уходят не в интернат для детей с нарушениями развития (ДДИ), а в обычный детский дом. "Если мама заберет отсюда Леру, то дома реабилитации у нее не будет,- объясняет врач.- С мамой девочка не заговорила за три с половиной года совместной жизни. Здесь она тянется к другим детям, с ней работают профессиональные педагоги, и у нее шансы выше. Мы сняли агрессивность, научили ее играть с детьми... Маме мы так и объясняем: ребенок больной, с ним надо работать".
Проблема Леры и ее мамы могла бы решиться, если бы в Суздале был коррекционный детский сад, в котором с Лерой могли бы заниматься специалисты, а ее мама в это время ходила бы на работу. Но такого детского сада здесь нет. И специалистов тоже нет. Они есть только в детском доме.
В тесном кабинете директора мы обсуждаем, можно ли помочь таким детям, как Лера.
Почему мама не может жить с Лерой дома, а сюда приходить на занятия с педагогами?
Но это не к нам вопрос,- с сожалением отвечает директор.- У нас закрытое учреждение, мы не можем оказывать такие услуги.
"Переезд будет для нее большим стрессом"
Во втором корпусе Суздальского детского дома живут всего восемь детей. Пробыв здесь чуть больше часа, понимаешь, что примерно такими и должны быть детские дома - если уж от них нельзя отказаться совсем. Здесь меньше детей и больше пространства, больше внимания к каждому ребенку - поэтому обстановка кажется более уютной. Но перемены здесь тоже нужны.
Алене было девять месяцев, когда мама и бабушка ушли из дома, оставив ее одну. Алена упала с кровати прямо на работающий электрообогреватель. Когда ее нашли, она была обгоревшей на 80%. Думали, что девочка погибла, но Алена выжила. Маму лишили родительских прав, а ребенка определили в приют. С тех пор, уже больше семи лет, Алена живет в сиротской системе. У нее нет кистей рук, лицо и левая часть головы в рубцах, а волосы покрывают только правую часть головы. Но эта открытая, эмоциональная девочка давно перестала обращать внимание на свою внешность и кажется совершенно счастливой. Она активнее других детей, хорошо учится, а ее тетради по русскому языку и математике с красивым ровным почерком - образец терпения и целеустремленности. "Она родилась 7 апреля, в Благовещенье",- воспитатели говорят так, будто это все объясняет. Директор Ираида Долженко говорит, что у Алены есть красивый парик и протезы для рук. "Сначала она очень радовалась этим протезам,- говорит директор.- Она разглядывала их и говорила: "Какие красивые у меня пальчики!" Но через неделю она спросила: "Когда они станут живыми?" Потом сняла их и больше не носит. И парик не носит". Дети и воспитатели к Алене привыкли, никто ее не дразнит, отношения здесь очень теплые.
Учится Алена здесь же, в детском доме, как и остальные дети. Детский дом для нее - вся ее жизнь: и школа, и друзья, и родной дом. Она редко выходит за пределы этого учреждения. Здесь девочка может жить еще два года, а потом ее переведут, потому что в этом детском доме есть только преподаватели начальной школы. У Алены сохранный интеллект, и воспитатели называют ее умницей, поэтому она переедет в обычный детский дом и станет учиться в школе. Уже сейчас директор переживает: "Ее там будут дразнить, переезд будет для нее большим стрессом".
Алену лечили в Ожоговом центре в Москве, а фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам" оплачивал сиделку, которая провела с Аленой несколько месяцев. То, как Алена выглядит сейчас,- заслуга врачей. Скоро ей понадобятся новые операции, потому что девочка растет, а рубцы не растут и скоро начнут причинять ей боль, но в Ожоговый центр ее больше не берут - у Алены сложный, независимый характер, и сиделки с ней не справляются.
А Вале 11 лет. История семьи, в которой она выросла, - типичная для региона. В семье пятеро детей, родители не работают. Увидев, что дети заброшены, голодны и плохо одеты, органы опеки с согласия родителей поместили Валю с братом Виталием и сестрой Леной в детский дом, а двух младших - в дом ребенка. Теперь дети одеты и накормлены. Но временное пребывание превратилось в постоянное - родители за детьми так и не пришли. Валя замкнута и не хочет общаться. В детский дом несколько раз приезжали разные потенциальные родители, которые хотели взять ее с братом и сестрой в приемную семью, но Валя категорически отказывалась даже обсуждать переезд. "Она сразу плачет и убегает,- рассказывают воспитатели.- И говорит, что брата и сестру тоже не отдаст".
Эти трое - хорошие, способные дети,- говорят воспитатели,- за их воспитание в семье государство будет платить по 12 тыс. рублей на каждого, и желающие взять их в приемную семью всегда найдутся, но как заставить ребенка, если он не хочет? У нее есть право выбора, она взрослая.
Летом Валю переведут в другой детский дом. Лета здесь все боятся. Девочка не хочет оставлять брата и сестру - это ее семья. В том, что ее перевод станет трагедией для младших детей, педагоги не сомневаются. "Я не знаю, как мы будем ее переводить, - разводит руками директор. - Сколько крика тут будет".
В соседней комнате мальчики собирают конструктор, играют с машинками, а Саша, крупный, малоподвижный подросток, читает, сидя за столом. У Саши неоперабельная опухоль головного мозга. "Мы обращались и в Германию, и в Израиль, нам везде отказали,- говорит Ираида Долженко.- Сказали, что оперировать нельзя".
У Саши задержка умственного развития, но он прекрасно читает и с удовольствием пересказывает нам свою любимую книгу "Комната смеха". Никто не знает, как поведет себя его опухоль. Он может прожить очень долго, если не будет стрессов. Но скоро и Сашу будут отсюда переводить - в интернат для детей-инвалидов в Кольчугино. Такой ДДИ тоже один на область, там живет 246 детей, и совершенно ясно, что так хорошо, как здесь, Саше там не будет. Привязанные к Саше воспитатели говорят, что переезд может ему очень навредить.
А я скоро уеду во Владимир, к маме,- доверительно сообщает мне Леша, сосед Саши по комнате.- Я буду ходить в школу, у меня будут друзья.
Леша показывает свои игрушки, улыбается, заглядывает в глаза. Потом мне расскажут, что мама Леши сидит в тюрьме, что мальчика недавно взяли в приемную семью, но через несколько месяцев отдали назад в детский дом. И он теперь пытается всем доказать, что его все равно заберут в семью, что он не плохой, и его можно любить.
Возвраты детей из приемных семей - проблема, решения которой пока не нашли.
"Если от нас "родительские" дети уйдут, нам и ставки сразу сократят. И никакой реабилитации не будет не только с домашними, но и с нашими, сиротами"
Из детских сиротских учреждений Владимирской области в семьи в 2013 году ушло 93 ребенка. Тут развита такая форма семейного устройства, как приемная семья. Чиновники считают, что не последнюю роль в этом играют деньги: приемные родители получают зарплату 12 тыс. рублей в месяц на ребенка, тогда как средняя зарплата в области (за исключением Владимира) - 7-8 тыс. рублей. Тем не менее в прошлом году из приемных семей в детские дома области были возвращены 44 ребенка, из них только двое по решению органов опеки, остальные - по решению приемных родителей. Чиновники говорят, что часто люди пытаются решить свои финансовые проблемы за счет приемных детей, а когда со всем разбираются, отказываются от них. По мнению уполномоченного по правам ребенка Владимирской области Геннадия Прохорычева, главная причина возвратов - неготовность приемных родителей к жизни с ребенком. "Люди сразу думают, что это так здорово - и ребенка растить, и оплату за это получать,- говорит он.- А потом ребенок подрастает, родителям становится труднее, и они его сдают обратно. Главная причина возвратов - подростковый возраст. Но ребенок - это не вещь, и возврат - большая травма для него. Поэтому мы в области, в отличие от остальной страны, не закрыли патронатные семьи, и считаем, что профессиональные семьи надо развивать. Там, где приемная семья решит ребенка сдать, потому что устала и не справляется, профессиональная семья никогда это не сделает".
Помочь Алене, Вале, Саше и Леше и другим обитателям Суздальского детского дома сегодня можно только одним способом - разрешив им до совершеннолетия оставаться в этом учреждении, к которому они привыкли. Этот маленький и уютный детский дом мало чем отличается от профессиональной семьи. Нужны совсем небольшие изменения, чтобы детям здесь стало максимально комфортно. Если бы дети могли здесь жить, отсюда ходить в обычную общеобразовательную (а Саша - в коррекционную) школу и сюда же возвращаться после учебы, это учреждение стало бы для них настоящим домом. Или почти домом.
"Ребенок радуется любой маме, даже пьяной"
В прошлом году в Суздальский детский дом поступили 18 детей. Примерно половина из них - родительские. У многих ЗПР, поражение центральной нервной системы, умственная отсталость, синдром Дауна.
Почему у нас так много "родительских" детей? А куда их девать? - врач Суздальского детского дома жестко расставляет акценты.- В деревнях в пятом-седьмом поколении деградация, алкоголизм, умственная отсталость. В семьях этим детям помочь невозможно. Им помочь можно только в детском доме - здесь реабилитация, занятия с педагогами и психологами, уход, питание.
Эти слова звучат как приговор.
Жесткой кажется и фраза директора Владимирского специализированного дома ребенка Ларисы Горячевой: "Я не знаю, что лучше - здоровый ребенок в детском доме или больной ребенок в семье". "Через наш дом ребенка уже второе поколение проходит: приходит к ребенку бабушка пьяная, а мы же помним, что и дочь ее у нас воспитывалась, а теперь и внук ее здесь",- объясняет она.
Из 93 воспитанников этого дома ребенка 43 "родительские". Это значит, что родители 43 детей не лишены прав, а сами сдали детей в казенное учреждение, часто это происходит не из-за алкогольной зависимости, а из-за тяжелых условий жизни.
Ну вот вам пример: семья глухонемых, живут в деревне, работают на земле,- рассказывает Горячева,- ребенок у них обычный, говорящий, здоровый, но они не могут дать ему необходимую реабилитацию, не могут им заниматься. Что им делать? Они и сами понимают, что ребенку будет лучше в учреждении.
В этом доме ребенка с удивлением встречают предложения налаживать контакты с родителями и стараться возвращать детей в семьи: "Вы эти семьи видели? Мы и сами противники того, чтобы "родительские" дети здесь находились. В войну такого не было - чтобы дети при живых родителях в детдомах жили. Мы этот вопрос уже поднимали: почему государство тратит на содержание ребенка здесь 600 тыс. рублей в год, а родитель не платит ни за детский сад, ни за одежду? Это все развращает семью. А сколько у нас случаев, когда мамы уезжают в Москву на заработки, а ребенка навещают изредка. Приедет раз в три месяца, сидит, по телефону разговаривает, а ребенок у нее в ногах играет. И ребенок этим общением тяготится, и сама мама".
Что же, лучше будет, если она совсем приезжать не будет?
Так она чаще всего и перестает приезжать. А для ребенка травма, он-то ее видел, помнит. Ребенок радуется любой маме, даже пьяной. Только маме-то он не нужен.
Если внимательно вслушаться в то, о чем говорят работники дома ребенка, понимаешь, что они действительно верят в то, что "такие мамы" детям не нужны. И что в детском доме ребенку лучше, чем с "такой мамой". Но специалисты в области семейного устройства давно говорят, что маму невозможно заменить никем, и плохую маму нельзя заменить хорошим детдомом.
Неоднозначное отношение в доме ребенка и к семейному устройству: государственную установку на сокращение сирот здесь считают искусственной и преждевременной: "У нас недавно женщина забрала в приемную семью троих детей, так она сразу сказала: "Я их к маме отвезу в деревню, у меня три кредита, мне работать надо". Ну и какая там привязанность будет? И где гарантия, что она их не вернет через год-другой? Просто раздать детей, потому что такова новая политика, это еще не решение проблемы".
По мнению Геннадия Прохорычева, установка на сокращение сирот "правильная и необходимая", но, чтобы ее грамотно реализовать, нужно подготовить всех работников сиротской системы к преобразованиям: "Власть сверху приняла важное решение, что сирот быть не должно, а подготовку специалистов никто не ведет - во многих учреждениях области люди работают по старинке. Они, конечно, стараются, но им не хватает новых знаний, новых методик, понимания нового подхода, который декларируется сверху. Нужны курсы переподготовки, мастер-классы, обучение специалистов".
Другими словами, чтобы система настроилась на сокращение сирот, рядовой работник детского дома должен искренне поверить в то, что любой близкий взрослый для ребенка лучше, чем никакого, и любая семья лучше, чем детский дом. Но это только одна сторона проблемы.
Вы знаете, сколько всего мы тут за годы работы повидали? - разводит руками главный врач Владимирского дома ребенка.- Иногда отчаяние накрывает: мы столько вкладывали в ребенка, а мама пришла и с разрешения органов опеки его забрала. А через два месяца ребенок снова попадает в приют - голодный, холодный, подавленный.
А работать с мамой не пробовали?
Кто будет с ней работать?
Вот вы, например. Если "родительские" дети отсюда уйдут, у вас освободится место и силы. Вы могли бы заниматься реабилитацией домашних детей, работой с семьями.
Мы-то не против. Только если от нас "родительские" дети уйдут, нам и ставки сразу сократят. И никакой реабилитации не будет не только с домашними, но и с нашими, сиротами.
Главный врач другого дома ребенка, в Александрове, Галина Федоровская соглашается с тем, что кровных мам надо поддерживать - хотя бы просто помогая им сохранить контакт с детьми. Она считает, что мамам надо звонить, ходить к ним домой, напоминать о том, что у них есть дети, которым без них плохо. Это большая и важная работа.
Но из каких ресурсов? Где взять на это специалистов? - недоумевает она. - Нам даже в больницу ребенка трудно сопроводить - по закону мы обязаны предоставить ребенку сопровождение, но у нас не хватает людей, и не каждый готов лечь в больницу на несколько недель, а иногда и месяцев.
"Конечно, массового выхода отсюда нет, но, если одному из пятидесяти мы можем помочь и вывести его в жизнь, это уже хорошо"
В Александровском коррекционном доме ребенка 56 детей, из них 19 - "родительские". В прошлом году 18 детей ушли в приемные семьи. Этот дом ребенка уже давно мог бы работать по новой, семейной, модели (см. материал "Все ближе к дому" во "Власти" от 8 апреля 2013 года.- "Власть"), на которую с 2015 года рекомендовано переводить такие учреждения. И помощь мамам, попавшим в трудную ситуацию, он мог бы оказывать.
Вопрос, который поднимают все работники детских сиротских учреждений, касается денег: пока сиротские учреждения работают по принципу подушевого финансирования и государственного задания, реформирование системы невозможно. Изменить этот подход должны не внизу, а там, где принимаются решения.
"Они считают это место своим домом"
Детский дом-интернат для умственно отсталых детей в Кольчугино - предпоследняя станция для воспитанников сиротской системы. Если ребенок родился с глубокой патологией развития, если от него отказались родители и если он не нашел семью, он наверняка попадет сюда - в этот маленький город с расчищенными от снега дорожками, собственным катком и снежной горкой, спрятанный от мира высоким забором.
Здесь живут дети с глубокой умственной отсталостью. 90% уходят отсюда в психоневрологический интернат (ПНИ), где и живут до старости. В интернате 248 воспитанников, из них 125 - несовершеннолетние, остальные - взрослые. Отделение инвалидов молодого возраста открылось в 2005 году, и это здесь считают большим успехом.
Раньше отсюда уходили в 18 лет,- рассказывает директор Елена Семенова.- Очень мы их жалели, они еще совсем маленькие, не приспособленные к новой жизни в ПНИ. Потом открыли вот это отделение, и нам разрешили оставлять здесь наших воспитанников до 36 лет. Они считают это место своим домом. Бывали случаи, выходили отсюда замуж. Потом приезжали в гости. И сейчас приезжают.
18 обитателей интерната учатся в политехническом колледже, 88 человек уже получили специальности швей, маляров, слесарей. Они живут здесь и ездят на работу. Но большинство воспитанников не выходят за пределы интерната: они здесь живут, учатся, гуляют, работают.
"Входите, добро пожаловать!" - жизнерадостный 25-летний Сережа приглашает в свою комнату, рассчитанную на двух взрослых. Сережа остался жить в интернате, в отделении молодых инвалидов. Он убирает территорию, моет полы в отделении, все это без оплаты труда, в рамках трудотерапии. Интернат не может платить Сереже зарплату, потому что на это нет денег.
Дома и родных у Сережи нет, дееспособности он лишен. Читать и писать он не умеет. Сережа любит рисовать, говорят, у него есть художественный вкус и талант. Он вполне мог бы жить в отдельной квартире под присмотром социальных работников. Во всем мире это называется сопровождаемым проживанием. Но вместо этого уже через десять лет Сереже придется переехать в ПНИ. Во Владимирской области общественные организации уже много лет развивают институт сопровождаемого проживания для молодых инвалидов, но пока он касается только семейных детей.
Кроме создания отделения молодых инвалидов в Кольчугинском интернате сделали еще одно важное дело - открыли отдел по работе с семьями, тот самый, которого не хватает в домах ребенка и в детских домах. Благодаря этой работе 17 воспитанников интерната вернулись в семьи. В отличие от многих других учреждений такого типа, в Кольчугино понимают, что для ребенка связь с семьей, пусть "плохой" и ненадежной,- шанс выкарабкаться, а иногда даже выжить.
13-летняя Даша, с гидроцефалией и ДЦП, все время лежит в кровати. Два года назад к ней стали приходить родители. "Это было непросто, мы долго вели переговоры, с ними работал психолог,- рассказывает Елена Семенова.- Они, конечно, боялись сюда приходить. Мама сказала: "Я молодая была, испугалась, поэтому от ребенка отказалась". Я ей отвечаю: "Я вас не осуждаю, я понимаю, но вы можете своей дочери сейчас помочь". Тут очень важно - не осуждать их. И они стали приходить". С тех пор, как родители пришли к Даше в первый раз, ее жизнь стала другой. Раньше она никак не проявляла свою индивидуальность, а теперь изменилась эмоционально-волевая сфера, у Даши проявился интерес к окружающему, она научилась созерцать. Случай Даши - тяжелый, она никогда не будет ходить, сидеть, разговаривать. Но в Кольчугино много детей, которые могли бы все это делать, если бы родители стали с ними общаться. Сейчас в интернате 47 "родительских" детей, к 20 из них родители приходят регулярно. Это очень высокий показатель для таких учреждений. "Те, к которым родители ходят, заметно отличаются от остальных", - говорит Семенова.
Здесь неплохой курс реабилитации: дети с ДЦП, которые поступают сюда лежачими, иногда начинают ходить. Десятилетний Владик, которого мы встречаем в коридоре у кабинета гидромассажа, еще год назад не умел ходить. Владик тоже "родительский", но его родители не приходят. "Конечно, массового выхода отсюда нет, ведь это учреждение для детей с серьезными нарушениями развития,- говорит Елена Семенова,- но, если одному из пятидесяти мы можем помочь и вывести его в жизнь, это уже хорошо. И, если для остальных мы повысим качество жизни, пусть и в системе, это тоже неплохо".
В фойе на тренажере Гросса специалисты занимаются с не умеющими ходить детьми. В сенсорной комнате педагог рассказывает сказку двум девочкам с глубокой умственной отсталостью. Кажется, что система работает, даже помогает.
Но в столовой столы стоят слишком близко, это значит, что "колясочники" едят не здесь, а в своих спальнях. В спальнях слишком много кроватей и мало места. У детей нет индивидуальных тумбочек с личными вещами, нет личных игрушек. Группы, в которых проходят дневные занятия, почему-то разделены по гендерному признаку, что, по мнению директора Центра лечебной педагогики Анны Битовой, мешает развитию детей: "Спальни должны быть раздельными, но играть и учиться они должны вместе".
И еще это очень большое учреждение. Здесь, при всем старании воспитателей, нет домашнего уюта. "Мы понимаем, что надо разукрупнять,- говорит Семенова,- но как? Куда переводить детей? Они ведь уже привыкли тут, это для них будет большой трагедией".
В приемные семьи детей отсюда не берут. На втором этаже в отделении "Милосердие" в группе "Реабилитация" живет восьмилетняя Оксана с синдромом Дауна. Это единственный ребенок, которого хотели забрать в приемную семью в Америку. Американка Джоди Джонсон не успела удочерить Оксану до принятия закона Димы Яковлева (историю Джоди и Оксаны см. в материале "Закрытие Америки" во "Власти" от 27 января 2014 года). Оксана возвращается с прогулки, самостоятельно раздевается, садится в кресло, улыбается. Она не разговаривает, хотя для этого нет никаких причин - дети с синдромом Дауна могут говорить, учиться и общаться с обычными детьми. Но Оксана живет не с обычными детьми, а в отделении для детей с тяжелыми органическими поражениями. Она могла бы отсюда ходить в обычную школу, но она занимается с педагогами в интернате. Из этого интерната 24 ребенка ездят в коррекционную школу (у интерната есть свой автобус), но Оксана пока не может рассчитывать даже на это - за восемь лет жизни в сиротской системе она многое упустила. Сегодня у нее меньше шансов на самостоятельную жизнь, которую она могла бы вести, если бы выросла в семье. Но ей еще можно помочь. Для этого Оксану необходимо перевести из отделения "Милосердие", ей надо ходить в школу, общаться с обычными детьми, и ей нужно больше индивидуального внимания.
"А что делать? Смотреть, как ребенок голодает?"
Откуда берутся сироты? Да они всегда были,- специалист органов опеки и попечительства Владимира Ольга Сергиенко объясняет, что в прошлом году в городе 79 родителей были лишены прав, а 22 человека в них временно ограничены - в основном это люди, страдающие алкоголизмом и наркоманией.- Если в доме нет еды, а такие семьи тоже есть, мы убеждаем мать в том, что ребенку лучше пожить год в детском доме, пока она встанет на ноги. Это такая поддержка для нее от государства. А что делать? Смотреть, как ребенок голодает? Но это, конечно, ее личное решение, заставить ее никто не может. И она, конечно, обязана к ребенку ходить. Дом ребенка наблюдает, сколько раз мама приходила, а если она исчезает, сообщают нам. Мы подключаемся, мы и решаем вопрос об ограничении или лишении прав.
Мнение, что "плохие" родители будут всегда, а значит, и дети в сиротские учреждения всегда будут поступать, звучит часто, на всех уровнях системы. "Надо перестать ждать, что родители станут совершенными людьми,- считает уполномоченный по правам ребенка Владимирской области Геннадий Прохорычев.- И стараться помогать родителям и ребенку".
Виктория Егорова, специалист отдела защиты детства при департаменте образования Владимирской области, рассказывает, что руководители детских сиротских учреждений часто неохотно идут на поддержание контактов с родителями детей из-за их асоциального образа жизни: "Детский дом отдал ребенка в семью на выходные, ребенок вымыт, одет, обут, а возвращается через два дня, грязный, в чужой изношенной одежде, с чесоткой и вшами. Конечно, директор стоит перед выбором - отпустить ли ребенка в следующий раз на побывку в семью. Это очень сложный выбор. Такие семьи нуждаются в постоянном сопровождении".
Семейное устройство во Владимирской области на довольно высоком уровне: 88% детей из сиротских учреждений уходят в семьи. Но на количестве детей в таких учреждениях это не сильно отражается, потому что не ведется работа с причиной сиротства. "Дети все равно поступают в сиротские учреждения, и это при том, что сейчас гораздо сложнее лишить кого-то родительских прав и забрать ребенка из семьи, чем это было раньше,- говорит Геннадий Прохорычев.- Но нет службы поддержки семей, попавших в сложную жизненную ситуацию. Нет бюджета в местных органах власти на помощь таким семьям. Нет специалистов соцзащиты, которые могли бы приезжать в такие семьи, оказывать родителям и детям психологическую помощь, обучать их, помогать выжить. А пока нет сопровождения семей и действенной государственной поддержки семьи, мы не решим проблему поступления детей в детские дома".
Во Владимирской области, по словам Прохорычева, есть неплохой кризисный центр для женщин, попавших в сложную жизненную ситуацию, но пребывание детей в нем не предусмотрено. Это значит, что мать, оставшись одна и без работы, должна сдать ребенка в одно учреждение, а сама пойти в другое. Такой разрыв связи между матерью и ребенком способствует сиротству. "Если бы на базе любого детского учреждения работал центр помощи матери и ребенку, это бы серьезно изменило ситуацию",- говорит уполномоченный по правам ребенка.
Нехватка денег в семьях и отсутствие "детской" инфраструктуры в сельской местности и маленьких городах - две главные причины пополнения сиротских учреждений.
Почему в приемную семью деньги даются, а в кровную многодетную - нет? - спрашивает Прохорычев.- Если у семьи нет денег, ей сразу советуют: сдайте детей в приют на время, решите свои проблемы. Уже шутка родилась: "Надо ремонт в квартире сделать, давай детей на годик в детдом сдадим". Мы постоянно получаем такие сигналы: семья в нищете, ей предлагают сдать детей в детдом, семья колеблется. Мы звоним в муниципалитет, спрашиваем: "Почему не помогаете семье, у нее такое тяжелое положение?" А нам отвечают: "Денег нет, помочь не можем" или "В бюджете такой статьи расходов нет".
Виктория Егорова говорит, что забирать детей из семей из-за бедности действительно перестали, но бедные семьи можно просто уговорить сдать детей в детдом на время. А потом это "на время" часто превращается в "навсегда".
В Собинском районе живет семья, пятеро детей, отец - скотник, получает 8 тыс. рублей в месяц. Мать не работает, с детьми сидит. Получает на младшего пособие 4 тыс. рублей, а на остальных - копейки. Живут тяжело. Родители непьющие, но в доме неопрятно,- рассказывает она.- Один ребенок сильно отстает в развитии, это у нас во многих деревнях большая проблема. Приезжает к ним представитель органов опеки, советует: "У вас печка, даже отопления нет. За свет платить нечем. Отдайте детей в детдом, они хоть в нормальных условиях поживут". Но вы же понимаете, у нас в стране многие деревни так живут, без центрального отопления, и за свет не все могут заплатить, но это же не выход - всех детей из таких семей размещать в детдомах.
"Дайте 15 тыс. рублей маме ребенка, и она сто раз подумает, прежде чем отдать его в интернат"
Во многих деревнях нет самых простых детских садов, и чтобы ребенок получил какую-то психолого-педагогическую помощь, его нужно возить за десятки километров, в соседнюю деревню покрупнее. В семьях нет транспорта, у муниципалитетов на такие цели его тоже нет. По словам Егоровой, транспортный вопрос - очень больной, но самый простой в разрешении: "Дети должны ходить в сад, там образование, социализация. И мать работать смогла бы. Главы местных администраций говорят: "У нас нет автобуса". Ну надо найти автобус, это же дешевле будет, чем если потом государство будет содержать детей в учреждении и квартиры им покупать".
Об экономической целесообразности поддержки кровных семей говорит и Геннадий Прохорычев: "Содержание ребенка в детском доме обходится государству в 450-500 тыс. рублей в год, в доме ребенка - более 600 тыс. рублей в год. Интернат в Кольчугино тратит в год 90 млн рублей, то есть в среднем примерно 30 тыс. рублей в месяц на ребенка. Дайте 15 тыс. рублей маме этого ребенка, и она сто раз подумает, прежде чем отдать его в интернат. А если дать ребенку возможность, живя дома, получать образование и психолого-педагогическую помощь, хоть на базе тех же детских домов, то и сирот у нас станет меньше. Но, пока система работает так, что детский дом считается лучшим местом для ребенка, чем семья, серьезных изменений не будет".
Ольга Алленова
Правила этикета при общении с людьми с задержкой в развитии и проблемами общения.
Инвали́д - человек, у которого возможности его личной жизнедеятельности в обществе ограничены из-за его физических, умственных, сенсорных или психических отклонений.
Совокупность способностей, знаний и умений, необходимых для эффективного общения при оказании помощи инвалидам в преодолении барьеров называется коммуникативная эффективность.
Коммуникация (общение) рассматривается как важнейшая сторона любой деятельности, во многом обеспечивающая ее успех и продуктивность. Коммуникативная компетентность необходима каждому. Для специалистов профессионально значимыми являются умения правильно воспринимать и понимать другого человека, грамотно оказывать услуги в учреждении или организации.
Развитие коммуникативных умений складывается из следующих основных навыков:
– избегать конфликтных ситуаций;
– внимательно слушать инвалида и слышать его;
– регулировать собственные эмоции, возникающие в процессе взаимодействия;
– обеспечивать высокую культуру и этику взаимоотношений;
– цивилизовано противостоять манипулированию.
Правила этикета при общении с инвалидами, имеющими задержку в развитии и проблемы общения, умственные нарушения:
· Используйте доступный язык, выражайтесь точно и по делу.
· Избегайте словесных штампов и образных выражений, если только вы не уверены в том, что ваш собеседник с ними знаком.
· Не говорите свысока. Не думайте, что вас не поймут.
· Говоря о задачах или проекте, рассказывайте все «по шагам». Дайте вашему собеседнику возможность обыграть каждый шаг после того, как вы объяснили ему.
· Исходите из того, что взрослый человек с задержкой в развитии имеет такой же опыт, как и любой другой взрослый человек.
· Если необходимо, используйте иллюстрации или фотографии. Будьте готовы повторить несколько раз. Не сдавайтесь, если вас с первого раза не поняли.
· Обращайтесь с человеком с проблемами развития точно так же, как вы бы обращались с любым другим. В беседе обсуждайте те же темы, какие вы обсуждаете с другими людьми. Например, планы на выходные, отпуск, погода, последние события.
· Обращайтесь непосредственно к человеку.
· Помните, что люди с задержкой в развитии дееспособны и могут подписывать документы, контракты, голосовать, давать согласие на медицинскую помощь и т.д.
Эссе на тему «Инвалиды в наше время»
В наше время инвалидам живется трудно, потому что большинство людей от них отворачивается из- за их ограничения. Ссылаясь на стереотипы нашего общества, виня модель современных отношений здоровых людей и людей с ограниченными возможностями, можно поделить наше общество на две части.
Одна группа живет в суете своих будней, и отводит взгляд от инвалидов или как сегодня принято называть – людей с ограниченными возможностями. Даже каждый день, встречая людей с ограниченными возможностями, кроме жалости и боязни сказать что- то лишнее, а тем более улыбнуться человеку с ограниченными возможностями, тем самым ранив человека, шепчутся за их спиной или спинами их родственников. Они же не предусматривают наличие пандусов, когда строят свои магазины и когда выводят на линию очередной маршрутный транспорт.
А все почему? Потому что первая группа не знает, как тяжело на инвалидной коляски забраться по ступенькам в автобус для того, чтобы добраться до института или по нечищеным снеговым дорогам добраться до магазина.
Что же нужно чтобы понять друг друга? Первым не нужно примерять на себя все тяготы вторых, им достаточно быть самими собой. Также не быть равнодушным и помогать, если они нуждаются в помощи. И при этом не получив очередной порции жалости, инвалиды будут просто благодарны вам за то, что вы способны их принять таковыми.
Я считаю, мы, физически здоровые люди, должны проявить по отношению к людям с ограниченными возможностями понимание и участие, не быть равнодушными, чтобы они не чувствовали себя изгоями в нашем обществе.
Ключевые слова: правила этикета, психологическая помощь, жизненные трудности.
Keywords : rules of etiquette, psychological help, difficulties of life.
Глоссарий:
Правила этикета - свод правил поведения, обхождения, принятых в определенных социальных кругах.
Психологическая помощь – это профессиональная поддержка и содействие, оказываемые человеку, семье или социальной группе в решении их психологических проблем, социальной адаптации, саморазвитии, самореализации, реабилитации, преодолении сложной психологической ситуации.
Жизненные трудности - препятствия на пути к достижению цели, требующие напряжения и усилия для их преодоления.
Список литературы:
1. Пряжников, Н.С. Этические проблемы в работе психолога. М.-Воронеж: Инс-т практической псих.; НПО Модек, 2010.
2. Одинцова О.Б. Профессиональная этика. М.: Academia. 2013.
Открытые вопросы к данной теме:
1. Правила этикета при общении с инвалидами, имеющими задержку в развитии?
2. Кто такие инвалиды?
3. Развитие коммуникативных умений складываются из каких основных навыков?
И помещения ребенка в детский дом неоднократно описана, хорошо известна усыновителям и тем, кто занимается устройством детей в семью. О чувствах детей, которых забирают из семьи, написано гораздо меньше, а ведь именно этот опыт сказывается затем на всей жизни ребенка из детского дома.
Решение об отобрании ребенка из семьи принимается органами опеки и милицией в тех случаях, когда, во-первых, социальное неблагополучие в семье носит хронический характер, и, во-вторых, существует непосредственная угроза жизни и здоровью ребенка. При этом с самим ребенком никто не обсуждает происходящего. То есть ребенок как бы является «объектом».
Очевидно, что мотив действий представителей органов опеки — защита ребенка и его прав. А что происходит с точки зрения ребенка? У ребенка была его жизнь, в которой, возможно, ему многое не нравилось, но, тем не менее, это был его привычный, «собственный» мир. Если родители не были крайне жестоки с ребенком и он не убегал из дома сам, то это означает, что отобрание происходит против воли ребенка .
С точки зрения ребенка: «виноват и наказан»
Попробуйте представить себе следующую ситуацию: вы — ребенок, живете с мамой, бабушкой, братом и сестрой в своей квартире. Вам не всегда хватает еды, игрушек, но вы привыкли, что спите с братом и сестрой на одном диване. К маме с бабушкой периодически приходят какие-то люди, с которыми они вместе шумят и пьют на кухне, у мамы часто меняется настроение, в зависимости от этого она может обнимать вас или внезапно раскричаться и даже побить. От нее часто пахнет спиртным, вы знаете этот запах, но он для вас неразрывно связан с матерью. В соседних с вашим дворах вы знаете все закоулки и все интересные места для игр, среди дворовых ребят у вас есть друзья и враги. Бабушка говорит, что осенью вы пойдете в школу, и там будет бесплатное питание, потому что у вас многодетная семья.
Однажды к вам в дом приходят две женщины, про одну из них мама говорит, что она из милиции. Они разговаривают с мамой на кухне на повышенных тонах, мама начинает ругаться и говорит: «Это мои дети. Это никого не касается! Не ваше дело! Как хочу, так и живу! Преступников лучше бы ловили, чего к нам пристали!» и т.д. Потом они с бабушкой обсуждают, что надо бы маме устроиться на работу, но нет ничего для нее подходящего.
В течение недели в доме нет пьяных компаний, бабушка прибралась в комнатах. Но еще через некоторое время все опять становится как прежде: мама не работает, домой приходят разные люди, с которыми она опять выпивает. Затем как-то раз вы слышите разговор между мамой и бабушкой, что пришла какая-то повестка. Мама сначала плачет, а вечером они с бабушкой сильно напиваются. Утром мама говорит: «Проспали, ну и наплевать!».
На следующий день утром раздается звонок в дверь. Полусонная мама на пороге ругается матом и пытается не впустить в квартиру пришедших, а бабушка говорит вам, чтобы вы собирались, что вы поедете в санаторий. Бабушка почему-то плачет, а в коридоре разгорается скандал, маму удерживают, потому что она пытается драться, ругается матом, что-то кричит про правительство, «сволочей из милиции» и т.д.
Вы не понимаете, что происходит, но таких ситуаций в вашей жизни еще не было, и вы чувствуете, что происходит что-то серьезное. Вас вместе с братом и сестрой выводят из квартиры незнакомые вам люди (их трое). Они говорят, чтобы вы не боялись, что вы поедете в санаторий, что там вам будет хорошо: вас будут кормить, у вас будет новая одежда и книжки. Вас сажают в машину, и вы куда-то едете.
Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Вам это непонятно, но машина едет дальше. Машина долго едет, выезжает за город и останавливается возле какого-то забора. Ворота открываются, машина въезжает внутрь. Вы видите, что оказались на огороженной территории, вас со старшим братом выводят из машины. Вы входите в здание.
Люди, которые вас привезли, говорят взрослым, которые встречают вас в вестибюле, ваши имена и фамилии, подписывают какие-то бумаги, говорят вам, чтобы вы не боялись, и куда-то уходят. Новые взрослые куда-то вас ведут, в помещении с кафельными стенами и полом вас раздевают, забирают вашу одежду, говоря, что «эту грязь невозможно отстирать и вам дадут другое».
Потом говорят про каких-то насекомых и стригут вас налысо. Потом вас ведут мыться, и первый раз в жизни вы моетесь чем-то колючим, что дерет вам кожу, мыло щиплет глаза, и вы плачете. Кто-то вытирает вам лицо жестким вафельным полотенцем. Вам дают новые вещи и говорят, чтобы вы их одели. Вы не хотите, так как это не ваша одежда, но вам говорят, что вашей одежды больше нет, что она вся сгнила от грязи и ее выкинули, и у вас теперь новая одежда — гораздо лучше старой. Вы одеваете пахнущую чем-то чужим и непривычную одежду.
Вас ведут по коридору, брату говорят, что его отведут в группу для старших детей, и вы теряете его из вида. Вас приводят в большую комнату, где стоит много кроватей. Вам показывают ваше место, говорят, что тумбочку вы будете делить с каким-то другим ребенком, что все дети сейчас на прогулке, но скоро они придут, и вы будете обедать вместе с ними. Вас оставляют в одиночестве в этой комнате, вы садитесь на кровать и ждете...
Что означает для ребенка расставание с семьей
Какие чувства возникают при чтении этого текста и ощущении себя в роли ребенка в такой ситуации?
Какие появляются мысли, ощущения?
Каково это — такой отъезд из дома с незнакомыми людьми неизвестно куда?
Каково оказаться в незнакомом месте в полной неизвестности — что будет дальше? Разлучиться по очереди со всеми близкими и не знать, где они и будет ли возможность увидеть их когда-либо еще?
Лишиться всех своих вещей, включая нижнее белье, и волос?
Чего хотелось бы в такой ситуации от окружающих взрослых?
Если уж такой переезд необходим, как бы хотелось, чтобы он происходил?
Что бы хотелось знать про своих близких? Важна ли была бы возможность видеться с ними время от времени?
Очень часто люди не дают себе труда задуматься о том, что означает для ребенка расставание с семьей. «Ну, живет ребенок в детском доме — так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта ситуация очень драматична. Первый шаг, который взрослые обязаны сделать, когда действительно интересуются жизнью ребенка, — признать его чувства в этой ситуации и то, что подобного рода событие не может пройти бесследно, потому что, по сути, является для ребенка крушением его мира.
Разлуку с семьей ребенок расценивает как отверждение («родители позволили этому произойти»), и результатом становятся негативные представления о себе и о людях. «Я никому не нужен», «Я — плохой ребенок, меня нельзя любить», «На взрослых нельзя рассчитывать, они бросят тебя в любой момент», — это убеждения, к которым в большинстве своем приходят дети, покинутые своими родителями.
Один мальчик, попавший в детский дом, говорил о себе: «Я — лишенный родительских прав». Это высказывание очень верно отражает суть происходящего: ребенок — жертва обстоятельств, но в результате он теряет больше всех. Семью, близких людей, дом, личную свободу. Это приносит боль и воспринимается как наказание. Любое наказание бывает за что-то, и единственное объяснение, которое могут найти дети в такой ситуации, — это то, что они «плохие».
Безвыходность ситуации в том, что представления о себе в значительной степени определяют поведение человека. Представление о себе как о «плохом», боль от переживаемой жизненной катастрофы, обилие агрессивных поведенческих моделей в жизненном опыте (семья, социальное окружение) приводят к тому, что рано или поздно такие дети становятся социальными деструкторами.
Чтобы прервать этот «фатальный круг неблагополучия» и действительно помочь ребенку, необходимо работать и с его переживаниями в связи с утратой семьи, и с травматическим жизненным опытом, прорабатывать его актуальные жизненные проблемы, находя альтернативные модели поведения. Дать возможность успешной социальной самореализации и помочь в формировании мотивов для нее. Отдельная задача в работе с ребенком — формирование позитивной модели будущего, навык постановки целей и их достижения. Все это сложная, трудоемкая и кропотливая работа, требующая участия большого количества людей и системного подхода. Но без нее ребенок не получит «второго шанса» в своей жизни.
Комментировать статью "Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка"
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Раздел: Детские дома (в какие семьи лучше отдовать детей бродяг из детского дома?) нежелание детдомов отдавать детей в семьи. Вся культурная жизнь больше,чем за 100 км от нас, с Москвой конечно не...
Родители могут разместить ребенка в детском доме только на 6 месяцев по трудной жизненной ситуации, если через 6 месяцев ребенка не забирают, то опека должна инициировать суд по ограничению в Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка.
Ребёнок хочет в детский дом. Воспитание. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия Ребёнок хочет в детский дом. Собственно, два вопроса - как это технически происходит и чем грозит опекунам.
Детский дом и дом ребенка относятся к системе образования первый и к системе здравоохранения второй. Раздел: ...затрудняюсь выбрать раздел (забирать ребенка из детского дома одежда). Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка.
"Минусы" баз данных на детей из детских домов. Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Что же происходит с детьми -школьниками? Их реакции зависят от того, как они воспринимают факт усыновления. Есть ли жизнь после детского дома?
Детские дома. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в школе приемных Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. Сироты не хотят в семью.
Учитываются ли приёмные дети, которые были в семье до создания семейного детского дома? Два последних принятых ребёнка, что сейчас у нас в семье, под возмездной опекой. Так вот -они будут учитываться? Сколько минимально должно быть приёмных детей в семье, чтобы...
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. В итоге, мы забирали со всех мест будущей учебы копии, сами фотографировали девчонок, сами возили детей на собеседования, сами, в дальнейшем... Социальная поддержка семей с детьми.
Раздел: Детские дома (соседи дети сироты). Дети -сироты, получившие бесплатное жилье, превратили в кошмар жизнь своих соседей в новостройках. Хочется, как тот депутат, воскликнуть в восторге от самого себя: Каждому ребёнку приёмную семью! Детдома Закрыть!
Раздел: Детские дома (куда должны передовать личное дело детей сирот после училеща). Жизнь детей -сирот после выпуска из ДД. После вчерашнего телефонного разговора со знакомой воспитанницей детского дома задумалась. Девочке 15 лет, закончила 9-ый класс.
Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой Как будто оставляем себе запасной выход, но как можно вернуть ребенка после 2,5 лет дома? Многие из нашего окружения и не знают что она не наша.
Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания приемных детей, взаимодействия с опекой, обучение в Меню в детдомах и интернатах. А кто-нибудь знает, где раздобыть реальный перечень блюд, которыми наших детишек кормили до того, как...
Расставание с семьей и переезд в детский дом глазами ребенка. 2. Детский дом семейного типа организуется на базе семьи при желании обоих супругов взять на воспитание не менее 5 и не более 10 детей и с учетом мнения всех совместно проживающих членов семьи, в...
«Ну, живет ребенок в детском доме - так у него жизнь сложилась, и нечего драматизировать ситуацию». Тем не менее для ребенка эта видят Кто решает? Мальчик несколько раз сбегал из детдома, но его возвращали. Говорил, как он хотел прижаться к матери, как тяжело было в...
Чем заняться с детьми в детдоме?. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в Чем заняться с детьми в детдоме? Едем в гости, я и несколько женщин, цель - присмотреть деток для гостевого, а у некоторых и такой...
Детский дом -интернат для умственно отсталых детей (сокращенно ДДИ) Члены комиссии оценивают все результаты детей по факту Что чувствует ребенок при расставании с семьей и переезде в детский дом. Отобрание из семьи глазами ребенка. paзницa мeжду приютoм...
Нравы в детских домах..... Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства детей в семьи, воспитания ПОКАЗАНИЯ ПЕРВОКЛАССНИЦЫ: «Когда я пришла в наш детдом, директор Валерий Станиславович в первую ночь позвал меня к...
Насилие в детских домах и интернатах. Пиар детей /результаты пиара. Усыновление. Обсуждение вопросов усыновления, форм устройства Насилие в детских домах и интернатах. К вопросу о патиотизме политиков, призывающих прекратить усыновление российских детей за...
Что чувствует ребенок при расставании с семьей и переезде в детский дом. Затем машина останавливается возле какого-то здания, уводят вашу сестру и говорят, что она тут останется, так как здесь живут маленькие дети до 3 лет. Переезд и маленький ребенок.