Чем елочные игрушки современной России отличаются от советских украшений, и почему мода на европейские елки у нас не прижилась.
Новогодняя елка - не только обязательный атрибут праздника, но и зеркало, в котором отражается мировоззрение эпохи. Игрушки меняются в зависимости от правителей, идеологий и настроений народа. Историк Алла Сальникова рассуждает о том, что произошло с елочными игрушками после распада СССР.
1990-е годы принесли в Россию новую елку. Радикальные политические и экономические перемены, культурные и идеологические трансформации, произошедшие в стране в это время, не могли не отразиться на сложившейся «елочной» идеологии. На смену советской елке, «застывшей» и «закостеневшей» вместе со всем советским обществом в своем праздничном «однообразном» великолепии 1970–1980-х годов, пришла елка постсоветская - яркая, смелая, разрушающая сложившиеся каноны и стереотипы.
Надоевшие советские игрушки, казавшиеся тогда явным анахронизмом, стали быстро вытесняться импортными елочными украшениями, большинство из которых составляли китайские изделия, хлынувшие на российский рынок. Казалось, что советской елочной игрушке, как и другим «советским» вещам, пришел конец и она будет востребована лишь коллекционерами.
2. Игрушки 1930-х годов
Потеря интереса к такой игрушке во многом объяснялась тем, что в сфере потребления она прошла те же достаточно типичные стадии, которые характеризовали режимы и уровни отношения людей к вещам в СССР, а затем в постсоветской России. Первоначально и, кстати, достаточно долго - с момента своего появления во второй половине 1930-х годов и на протяжении более чем четверти века - елочная игрушка была дефицитна и потому особо ценна и тщательно хранима. К игрушкам относились бережно: в семьях накапливались целые коллекции елочных украшений, передававшихся последующим поколениям.
3. Елочные украшения разных периодов СССР
Переход к машинному, индустриальному производству елочной игрушки в середине 1960-х годов привел к появлению множества стандартизированной продукции. Такую игрушку уже не жалко было разбить или сломать и легко заменить. В советском обществе сложились массовые стереотипы потребления елочных украшений, которые, так или иначе, удовлетворялись советской экономикой. Пусть эта экономика была аскетична и практически изолирована от остального мира, пусть эти игрушки были подчас бедны и даже убоги, однако у них было одно большое достоинство - они дешево стоили, и их мог позволить себе каждый.
К середине 1980-х годов потребительские ожидания советских граждан существенно изменились. В значительной степени они были ориентированы на импортные товары, с которыми не могли конкурировать добротные и экологически безопасные, но не очень изящные и далеко не всегда красивые отечественные образцы. Товары мирового елочного рынка были теперь хорошо известны не только благодаря проникавшим в СССР западным глянцевым журналам и сюжетам зарубежной кинохроники.
«По случаю» импортные елочные игрушки можно было приобрести в советских магазинах (отстояв длинную очередь или «по блату»), купить на барахолке или привезти из зарубежной поездки. Особенно хорошо знакомы с импортной елочной игрушкой были высшие слои советского общества. Поставить дома елку, украшенную заграничными игрушками, считалось особо престижным.
На прилавках же вплоть до начала 1990-х годов лежали по-прежнему лишь игрушки отечественного производства. В условиях дефицитной экономики выбор их все более сужался, а качество ухудшалось: мне до сих пор вспоминается купленная в декабре 1991 года стеклянная шишка - огромная, величиной с ладонь, топорно и грубо раскрашенная, ужасно тяжелая, так что далеко не каждая еловая ветка могла ее выдержать.
В 1990-е годы с открытием торговых границ российский рынок заполонила массовая импортная, преимущественно китайская елочная продукция - красивая, дешевая, практичная (на смену бьющемуся стеклу пришла синтетика и пластмасса), подчас далеко не безопасная, но разнообразная. <…> Чудесным, но редким исключением среди этого китайского изобилия выглядели елочные игрушки ручной работы, изготовленные российскими мастерами-стеклодувами - стеклянные шары и пики с многоцветной кистевой мазковой росписью, с декоративной отделкой различными материалами; расписанные вручную деревянные украшения и др. Однако производство елочных украшений в то непростое для страны время неуклонно сокращалось. По словам известного коллекционера советской елочной игрушки, американки Ким Балашак, первые 15 постсоветских лет могли бы войти в историю российской елочной игрушки как время господства безликих монотонных шаров и сосулек, выдержанных в строгой западной эстетике и произведенных трудолюбивыми китайцами.
«Нашествие» импортной игрушки сопровождалось изменением общего стиля елочного убранства, который, по существу, этой игрушкой и определялся. В елочной моде произошел резкий скачок от уютной, домашней, во многом «детской» елки к претенциозному дизайнерскому рождественскому дереву для взрослых, на котором яркой пестроте и разноцветью уже не было места. Безусловное лидерство захватила елка, наряженная в «европейском», монохромном стиле. Она украшалась «тон в тон» с обязательным присутствием «классического» серебристого или золотистого цвета и «классических» елочных украшений - шаров, бантов, мерцающих гирлянд. В такой елке доминировали сдержанность и лаконичность, которые тем не менее рождали ощущение стильной роскоши. Популярным стал также стиль «минимализма», когда на дереве висело лишь несколько ярких шаров. Мода на елки с цветной искусственной хвоей - синей, серебряной, желтой, красной, оранжевой и даже черной - также потребовала изменения всего стиля их украшения.
9. «Очевидно, что прежняя советская елочная игрушка совершенно не вписывалась в этот новый елочный стиль не только по своему содержанию, но и по своему виду»
Однако со временем минимализм и стилистическая монохромность новогоднего дерева, встречавшиеся на каждом шагу, особенно при украшении публичных елок - на открытом пространстве, в ресторанах, отелях, офисах и гипермаркетах - стали немного надоедать. Гораздо более необычно выглядела елка, украшенная в стиле ретро, будь то викторианские гирлянды из шелковых бантов или советские елочные украшения 1950-х. И если совсем недавно такая елка была в основном достоянием эстетов или представителей старшего поколения, желавшего порадовать необычными украшениями своих внуков и правнуков, то постепенно такое оформление елки все чаще стало входить в праздничный быт.
Снег из ваты, елка на кресте, стреляющий серпантин и другие атрибуты праздника родом из Советского Союза
Депутат Верховного Совета РСФСР коммунист Андрей Михайлович Чепелев, его супруга Зоя Васильевна, воспитательница детского сада, сын Володя и дочь Таня во время подготовки к Новому году. 1985 год
Встреча Нового года — один из главных праздников советского человека. К торжествам готовились заранее и очень тщательно: Новый год отмечали все слои общества и представители всех национальностей.
Сейчас кажется, что Новый год встречали всегда. На самом деле в Советском Союзе президиум постановил праздновать его только в 1947 году. Тогда же 1 января объявили выходным днем. До этого момента коммунисты утверждали, что «только тот, кто друг попов, елку праздновать готов». Тем не менее после войны праздник церковного григорианского календаря вернули советским гражданам: торжество, абсолютно чуждое идеологии партии, вошло в обиход советского человека. Так родилось грандиозное противоречие, привыкнув к которому, народ положил начало советскому новогоднему магическому реализму — а самый противоречивый праздник стал любимым для всей страны.
Второй день Нового года стал нерабочим только в 1992 году, а пятидневные новогодние каникулы, которые вместе с Рождеством образуют затяжные январские выходные, появились в 2004-м. С тех пор многие россияне начали разъезжаться кто куда, вместо того чтобы собираться всей семьей за праздничным столом с оливье и селедкой под шубой.
Елка
Семья инженеров Самородских и их гости слушают обращение президента США Рональда Рейгана, переданное по советскому телевидению. 1988 год (Фото: Коньков Александр/Фотохроника ТАСС)
Покупка елки в СССР была хлопотным делом: на елочных базарах слишком часто попадались кособокие или плоские экземпляры. Впрочем, купить елку — только полдела, ведь установка требовала времени и трудов. Кто-то сбивал молотком деревянный крест, в середину которого крепилось дерево, а кто-то наполнял обычное ведро кирпичами и песком для фиксирования ствола. Потом ведро оборачивали белой простыней, иногда раскладывали вату. На получившийся «снег» ставили Деда Мороза и Снегурочку из папье-маше — в бумажных нарядах и с румяными щеками.
После этого следовала самая радостная часть подготовки. На елку вешали гирлянду с лампочками, большие шары и мелкие игрушки. Затем дерево обильно украшали мишурой и дождиком. Оставалось нанести последний штрих — пристроить верхушку, самым популярным вариантом которой была красная кремлевская звезда.
Кристина Дикова, директор компании Florista:
— В Советском Союзе большого выбора не было — новогодние деревья покупали на елочных базарах. Эти елки не всегда отличались красотой, зато гарантированно распространяли по дому хвойный запах, который, смешиваясь с ароматами мандаринов и салатов, создавал праздничную атмосферу. Многие обходились искусственными деревьями. Зачастую пластмассовые елки хранились на антресолях десятилетиями, а раз в год облачались в гирлянды, сделанные умелым отцом семейства из маленьких лампочек. Деревья украшали обернутыми в фольгу грецкими орехами, вырезанными из цветной бумаги снежинками и гирляндами, а также стеклянными игрушками, дождиком и мишурой. Живую ель ставили в ведро с водой, чтобы дольше стояла и меньше сыпались иголки.
Сейчас в продаже есть пушистые сосны, при желании можно купить голубую ель или пихту. Появилась тенденция украшать дом хвойными деревьями в кашпо: на Новый год их декорируют игрушками и гирляндами, а после праздника держат на лоджии. Некоторые виды весной можно высадить в открытый грунт на даче, а южные деревья оставить в квартире в качестве домашних растений. В XXI веке дизайнеры-флористы делают специальные зимние букеты и настольные композиции из хвои, мандаринов, шишек, орехов, ягод и свечей. Набирают популярность венки из еловых веток с украшениями, которые можно вешать на стены или двери.
Новогодний декор и наряды
Старожил Макарьева Иван Ефремович Буянов (на переднем плане) во время подготовки к празднованию Нового года в кругу семьи. Костромская область. 1989 год (Фото: Фотохроника ТАСС)
Главными героями новогоднего декора в СССР традиционно становились гирлянды и дождик, окна при возможности украшали цветными лампочками. Технологической новинкой 1980-х стала так называемая светомузыка — гирлянда, которую подключали к телевизору, чтобы она мигала в такт звукам эфира. Музыки на телевидении было не так много, поэтому часто гирлянды продолжали мигать в унисон речам членов политбюро.
В плане одежды советские люди очень трепетно относились к Новому году. Женщины заранее покупали платья и делали прическу — в результате в декабре перманентный дефицит одежды в магазинах переживал сезонное обострение, а в парикмахерских царила толкучка и неразбериха. Иногда ради стрижки и укладки женщины стояли в очередях, переживая о судьбе горячих блюд — к тому моменты салаты уже были готовы и ждали праздника на балконах вместе с тортами. Места для всех угощений в небольших советских холодильниках не хватало.
Для утренников в школах и детсадах детские костюмы шили самостоятельно. У особо мастеровитых появлялся шанс произвести впечатление: дети в затейливых нарядах сразу бросались в глаза среди похожих друг на друга снежинок и зайчиков. На хвостики лисичкам шли мамины меховые воротники, а девочка в необычном костюме могла почувствовать себя королевой бала. В этот день детям разрешали краситься и завивать волосы, а изюминкой утренников становились маски из раскрашенного папье-маше. Сейчас эти артефакты стали предметами коллекционирования. Жутковатые накладные лица героев сказок производили неизгладимое впечатление: особенно странно смотрелись дети в масках козла, мухомора или Чиполлино.
Александр Королев, руководитель архитектурного бюро Alexander Korolev:
— В 40-50-х годах прошлого века массовое производство атрибутов праздника не было налажено. Это положительно сказывалось на эстетике игрушек: украшения были рукотворными. Елочные игрушки производили артельным методом, расписывали вручную, использовали натуральные материалы — вату и бисер. Одно время в ходу были даже игрушки в виде птичек с настоящими перышками.
В 70-е годы — эпоху всеобщей стандартизации — производство праздничной атрибутики поставили на конвейер и страну заполнили типовые игрушки. В каждом доме можно было встретить стандартный набор: пластмассовые снежинки, Деда Мороза, серебряный дождик, блестящие шарики и елочный шпиль. Многие искали праздничные наборы из ГДР: такие комплекты отличались от отечественных аналогов и вносили разнообразие в привычное оформление праздника. Чтобы придать декору домашний уют, советские граждане клеили фонарики и гирлянды, вырезали снежинки, осваивали искусство оригами.
С 40-х по 70-е годы в домах стояли преимущественно натуральные елки. Первые искусственные варианты делали из грубой пластмассы, они дорого стоили и смотрелись не очень эстетично. В начале 80-х начали появляться более утонченные варианты из полиэтилена. Самым большим шиком считалось достать серебряную искусственную елку, похожую на дождик.
Спецэффекты и открытки
Сталевар Федор Закиров и его семья в предновогодний вечер. 1984 год (Фото: Клипиницер Борис/Фотохроника ТАСС)
Салют в новогоднюю ночь можно было увидеть только на Красной площади — или по телевизору. Впрочем, для создания спецэффектов у советского человека существовали собственные рецепты. Самым новогодним были бенгальские огни: их старались зажечь перед торжественным отсчетом последних секунд уходящего года. В полночь всеобщее ликование подкрепляли взлетающие ленты серпантина и взрывы хлопушек, из которых рассыпались конфетти. Наружу вылетали маленькие пластмассовые фигурки: дети тут же бросались на пол, чтобы их отыскать.
В наше время конфетти тоже используются на праздниках, но чаще они вылетают из специальных пушек, бластеров и потолочных установок. Виды и формы тоже эволюционировали: современные конфетти разнятся от квадратиков из фольги и искусственного снега до разноцветных листиков, сердечек и звездочек. Увы, не все популярные советские спецэффекты сохранились: бумажные пистоны и игрушечные пистолеты, которые громко стреляли этими пистонами, исчезли вместе с фигурками из хлопушек.
Еще один непременный атрибут Нового года — праздничные открытки, которые подписывали всей семьей и пересылали по почте. Отчасти этот феномен обусловлен институтом распределения: после вузов выпускники разъезжались по разным городам Советского Союза, распространяя родственников по всей стране. Дети подписывали открытки дедушкам и бабушкам, мамам и папам, а спустя десятки лет эти артефакты становились источником умиления на семейных посиделках. Собрание открыток за много лет часто хранили в коробках из-под конфет. Изображения на открытках были советскими и жизнеутверждающими. В одном из популярных сюжетов сани Деда Мороза проезжали по Красной площади на фоне Кремля, в 1980 году рядом с Дедушкой оказался олимпийский Мишка. Героями рисунков становились и другие очеловеченные животные: зайцы, волки, лисицы и птички в окружении зимних пейзажей.
Мария Николаева, руководитель бюро MAD Architects:
— Среди открыток попадались настоящие шедевры: иногда их рисовали знаменитые художники и мультипликаторы. Сейчас такие открытки занимают почетные места в коллекциях искусства советской эпохи.
Расцвет советской открытки пришелся на 50-60-е годы XX века. Самыми эффектными и стильными стали серии, посвященные космической теме. На одной из открыток советская ракета везет новогоднюю елку на Венеру, на другой — космонавт пьет на брудершафт с Луной, на третьей — мальчики в скафандрах водят хоровод вокруг елки в открытом космосе. Дед Мороз, мчащийся на санях наперегонки с ракетой, мальчик, летящий верхом на спутнике, — в рисунках было много абсурда и наивного оптимизма, но именно в этом кроется секрет их очарования.
Праздничное застолье
Работники Бакинского завода бытовых кондиционеров (справа налево) инженер Тариэль Гаджиев с сыном Сананом, его жена Зейнаб и их матери Сабига Гаджиева и Гюлара Гулиева во время празднования Нового года в новой квартире. 1984 год (Фото: Беккер Абрам, Тавакалов Альберт/Фотохроника ТАСС)
Готовиться к главному празднику начинали заранее: советские семьи закупали колбасу и разыскивали дефицитные консервы — зеленый горошек, шпроты, печень трески, кальмары и криль для салатов. В новогодний вечер в комнатах раскрывались складные праздничные столы, семьи торжественно рассаживались между стенкой-горкой и большим ковром на противоположной стене. Слышался звон хрусталя и праздничные звуки новогоднего «Огонька» по телевизору.
На столе обязательно присутствовали ваза с абхазскими мандаринами, коробка шоколадных конфет, «Советское» шампанское, салат оливье, а также варианты слоеных рыбных блюд: «Мимоза» или селедка под шубой. Реже готовили винегрет, свекольные и морковные салаты. Свободное место между главными блюдами занимали тарелки с домашними солениями: они были актуальны не только потому, что ими хорошо закусывать водку, но и по той причине, что свежие овощи были доступны только в сезон. Считалось, что новогодний стол должен ломиться от еды — в этом случае изобилие в доме останется на весь год.
В наши дни возвращение религии и объединение с Рождеством постепенно вносит изменения в праздничное меню. Соблюдающие рождественский пост воздерживаются от мяса, рыбы, молочных продуктов, яиц и алкоголя. И хотя это нельзя назвать массовым явлением, праздничный стол становится менее тяжелым для желудка. С крахом партийной идеологии в новогодний дизайн начали возвращаться христианские мотивы — к примеру, крылатые ангелочки. А звезда в сознании россиян начала превращаться из кремлевской в Вифлеемскую — символ рождения Иисуса Христа. Длинные выходные окончательно связали календарный Новый год с праздником Рождества. Тем не менее столь антисоветский по сути праздник по-прежнему ассоциируется в первую очередь с СССР — ведь именно в этой стране современные россияне научились по-настоящему широко праздновать Новый год.
При участии Екатерины Аистовой
Традиция устанавливать ёлку насчитывает в нашей стране менее 200 лет. Однако практически на всём протяжении этого срока судьба рождественской ели складывалась более чем непросто – обычай поочерёдно пытались запретить представители церкви, ура-патриоты, коммунисты и просто любители живой природы. Не менее любопытно, что решения о запрете и реабилитации этого, казалось бы, совершенно безобидного обычая принимались на самом высоком уровне.
Как известно, обычай наряжать ёлку в честь наступления Нового года в Россию принёс Пётр I, подсмотревший его во время путешествия по Европе. Однако на протяжении последующих 100 лет иностранная традиция продолжала оставаться чуждой экзотикой. Во-первых, на Руси ель исторически считалась символом смерти, отчего крестьяне чурались нового обычая. Во-вторых, согласно петровскому указу еловыми ветками предписывалось украшать крыши трактиров. Это привело к тому, что питейные заведения начали повсеместно называть «ёлками». Понятно, что при таком имидже новогоднего дерева дворяне также не стремились устанавливать его у себя в домах.
В результате традиция украшать ёлку укрепилась лишь в начале XIX века, после того, как петербургская аристократия решила перенять красивый обычай устанавливать ёлку в честь Рождества у проживающих в столице немцев. 24 декабря 1817 года по инициативе великой княгини Александры Фёдоровны, супруги будущего императора Николая I, в покоях цесаревича была устроена домашняя ёлка. Подражать примеру начальства в России было модно уже в те времена, а потому ёлки быстро вошли в обиход столичной знати.
«На каждом деревце можно белого повесить!»
Окончательно в российский новогодний интерьер ёлка вписалась лишь к концу XIX века. Традиция укоренилась настолько, что, как писал Василий Розанов, никому уже и в голову не придёт называть её нерусской. Однако, как оказалось, такие всё же нашлись.
Поводом стала начавшаяся в 1914 году мировая война. На волне антигерманских настроений ультрапатриоты требовали напрочь отказаться от всего немецкого, вплоть до зубного порошка и пива. Вспомнили и о ёлочке. «Можно считать почти установившимся мнение, что ёлка – измышление немецкого народа, что русская старина её не знала», – писали «Биржевые ведомости». Масла в огонь подливали священники. Как отмечал доктор исторических наук Антон Иванов, Святейший Синод не преминул разъяснить, что церковь всегда относилась к ёлочной традиции насторожённо. А ректор
Петроградской духовной академии Анастасий прямо заявил, что занесённый от немцев обычай нужно искоренить и возвратиться к «скрепам» – колядованию, пению песен и посыпанию друг друга рожью.
Впрочем, инициатива всё же не получила широкого распространения. Куда более сильный удар по сложившейся традиции нанесли пришедшие к власти большевики.
«Бытует мнение, что советская власть запретила ёлку сразу же после октябрьского переворота. Однако это не так. Сразу после захвата власти большевики на ёлку не посягали», – пишет доктор филологических наук Елена Душечкина. Масштабная атака на обычай, неразрывно связанный с религией, началась лишь в 1922 году, когда было решено противопоставить Рождеству «комсомольские святки».
25 декабря, объявленного нерабочим днём, по стране прокатилась акция. Активисты из комсомола ходили по улицам, наряженные в костюмы буржуев, кулаков и священников, устраивая сожжение «божественных изображений» и читая злободневные стихи:
Скоро будет Рождество,
Гадкий праздник буржуазный…
Тот, кто ёлочку срубил,
Тот вредней врага раз в десять,
Ведь на каждом деревце
Можно белого повесить!
Одновременно комсомольцам рекомендовалось обходить дома и вести «антиёлочную» агитацию. Судя по всему, она велась с таким разгулом, что рвение комсомольцев осудил даже Ленин, назвав его «вредным озорством». Тем не менее пропаганда не прекратилась – спустя два года ленинградская «Красная газета» сообщала: «Заметно, что рождественские предрассудки почти прекратились. На базарах не видно ёлок – мало становится бессознательных людей!»
«Предложил Кобе разрешить празднование Рождества»
Реабилитация ёлки произошла в 1935 году. 28 декабря главная газета страны «Правда» опубликовала статью за подписью кандидата в члены Политбюро Павла Постышева, в которой он вспоминал, как до революции дети крестьян и рабочих с завистью смотрели в окна богатых домов на танцующих у украшенной ёлочки детей буржуев. «Давайте организуем весёлую встречу Нового года для детей, устроим хорошую советскую ёлку во всех городах и колхозах!» – призывал Постышев. Буквально на следующий день в Москве и Ленинграде открылись ёлочные базары, а в домах культуры и школах для детей были устроены ёлки.
Столь быстрая их организация вкупе с неожиданной сменой отношения к «пережитку прошлого» сразу навела многих на мысль, что всё это сделано не случайно. И действительно, спустя много лет Никита Хрущёв раскрыл в своих мемуарах секрет: оказывается, идея снять табу с традиции исходила лично от Сталина, а Постышев был выбран лишь в качестве «говорящей головы». Дело в том, что за полтора месяца до этого Сталин произнёс программную речь об успехах в деле построения социализма, завершив её ушедшей в историю фразой: «Жить стало лучше, жить стало веселее!». Новогоднее торжество с сияющей огнями ёлочкой должно было подтвердить тезис вождя. Теперь празднование Нового года не только не запрещалось – оно стало обязательным мероприятием для всех школ, детских садов и клубов.
Интересно, что похожим образом Сталин позже поступил и с Рождеством, о чём известно гораздо меньше. Его публичное празднование фактически оставалось под запретом, однако с середины 40-х годов власти начали смотреть сквозь пальцы на то, что при церквях священники после службы устраивают для своей паствы рождественские торжества. Подоплёка этого стала известна из опубликованных уже в наше время мемуаров Лаврентия Берии. Оказывается, именно он в марте 1943 года обратился к Сталину с идеей ослабить давление на верующих. Естественно, тоже с дальним прицелом. «Предложил Кобе к концу года разрешить празднование Рождества, – писал Берия в своём дневнике. – Мы к этому времени освободим много новых территорий, немцы там открывали храмы, а попы их где поддерживали, где как. Если мы вернёмся, а храмы останутся, это оценят. А мы ещё Рождество добавим. Получится хорошо. Союзники тоже оценят. Коба послушал, говорит: а что, в дороге и веревочка пригодится, давай».
«Не пора ли прекратить рубку елей в СССР?»
По окончании Великой Оте-чественной войны стройная пушистая лесная красавица стала непременным атрибутом празднования Нового года – теперь на того, кто усомнился бы в целесообразности её присутствия в зале, посмотрели бы с удивлением. Тем не менее в 1959 году всё-таки была предпринята очередная попытка если не сломать, то несколько видоизменить традицию. Впрочем, на этот раз под сомнение ставилась не идеологическая составляющая, а экономическая. Академия наук Армянской ССР направила в союзный Совет Министров письмо, в котором предлагала запретить рубку хвойных деревьев для новогоднего украшения. «В результате усиленной эксплуатации и местами нерационального ведения лесного хозяйства площади лесов Советского Союза быстро сокращаются, – писал председатель комиссии по охране природы академии Х. Мириманян. – Срубается такое количество ели, которое, по минимальным подсчётам, составляет 15 тыс. гектаров. В свете всего этого возникает вопрос: не пора ли прекратить рубку леса на ёлки по всему Советскому Союзу?» В качестве альтернативы представитель академии предлагал наладить производство искусственных ёлок, выращивать ёлочки в кадках либо устроить специальные питомники. Правда, последняя идея ставилась под сомнение, как не исключающая возможности злоупотреблений. И хотя в последующие годы все три инициативы были претворены в жизнь, всё равно главная ёлка страны по-прежнему имеет природное происхождение, ведь настоящий запах праздника невозможно заменить никакими эрзацами.
КСТАТИ
О любопытном курьёзе, связанном с советской новогодней пропагандой, пишет Елена Душечкина в своей книге «Русская ёлка». Каждый ребёнок в СССР с детства знал о том, как Ленин устроил в Горках ёлку для живущих в округе крестьянских детей. Этому событию были посвящены многочисленные рассказы и стихи. Однако авторы старательно умалчивали о дате праздника. И не без причины – ёлка проводилась в канун Рождества, что не вязалось с антирелигиозной пропагандой. Другой проблемой стало описание празднования. Обычно сообщалось, что Ленин пригласил целую кучу детей, веселился вместе с ними и раздавал подарки. Однако попытки разыскать участников торжества ни к чему не привели. «В 1938 году художница Е.С. Зернова обратилась к Крупской с просьбой рассказать о том, как проходила ёлка в Горках. В ответ Крупская написала: «Дорогой товарищ, я не советовала бы Вам брать эту тему. Он был на ёлке в Горках, но тогда он был тяжело болен, его вывезли в кресле, ребят там было очень мало», – пишет Душечкина. Это дало исследователям повод полагать, что в реальности на ёлке в Горках было не более пяти-шести родственников, воспитанников и близких семьи Ульяновых, а также несколько детей обслуживающего персонала.
В конце 1935 года ёлка была не столько возрождена, сколько превращена в новый праздник, получивший простую и чёткую формулировку: «Новогодняя ёлка - праздник радостного и счастливого детства в нашей стране» . Устройство новогодних ёлок для детей сотрудников учреждений и промышленных предприятий становится обязательным. Назначалась «ёлочная комиссия», в которую обычно входили профсоюзные активисты и которая должна была организовать праздник: разработать программу, доставить ёлку, обеспечить Дедом Морозом, приготовить подарки. В повести «Софья Петровна», написанной в Ленинграде в 1939-1940 годах, Лидия Чуковская рассказывает о предпраздничных хлопотах членов такой «ёлочной комиссии». Героиня повести, машинистка одного из ленинградских издательств, изо всех сил стремящаяся вписаться в советскую общественную жизнь, назначена ответственной за устройство ёлки для детей сотрудников:
Приближался новый, тысяча девятьсот тридцать седьмой год. Местком принял решение устроить ёлку для детей служащих издательства. Организация праздника была поручена Софье Петровне. Она кооптировала себе в помощницы Наташу, работа у них закипела.
Писательница рассказывает о тех заботах и тревогах, которые выпадали на долю членов «ёлочной комиссии»:
Они звонили по телефону на квартиры служащих, узнавая имена и возраст ребят; отстукивали на машинке приглашения; бегали по магазинам, закупая пастилу, пряники, стеклянные шары и хлопушки; сбились с ног, отыскивая снег.
Самыми трудными задачами оказались выбор подарков и принятие решения, «какой подарок сделать кому из ребят, так, чтобы не выйти из лимита, и в то же время все были довольны». Для каждого ребёнка готовится особый подарок, что впоследствии вышло из практики советских ёлок, где предполагалось равенство всех детей. Из-за подарка дочке директора устроители ёлки чуть не поссорились: Софья Петровна хотела подарить ей большую куклу, в то время как её помощница находила это бестактным. Ёлку «купили высокую, до потолка, с широкими, густыми лапами». Украшали её с помощью лифтёрши с раннего утра и до двух часов дня: «Лифтёрша подавала Наташе и Софье Петровне шары, хлопушки, почтовые ящики, серебряные кораблики, а Наташа и Софья Петровна вешали их на ёлку». В пакетики с конфетами вкладывали записки «Спасибо товарищу Сталину за счастливое детство». В середину большой красной пятиконечной звезды Софья Петровна вклеила кудрявую головку маленького Володи Ульянова. На верхушку ёлки водрузили звезду. Со стены сняли портрет Сталина во весь рост и заменили его другим - где Сталин изображён с девочкой на коленях: ёлка должна была напоминать детям о любви к ним «вождя всех народов». Каждая деталь в повести Лидии Чуковской отражает специфику предвоенного времени. Может быть, её героиня слишком уж ревностно выполняет свои обязанности, но не следует забывать о том, что писательница показывает, как она стремится «вписаться в эпоху». Эпизод о ёлке завершается описанием праздника, который «удался на славу. Явились все ребята и почти все папы и мамы… Дети радовались подаркам, родители громко восхищались ёлкой» .
Если для Ленинграда, Москвы и других крупных городов устройство ёлки являлось делом хоть и несколько подзабытым, но всё же привычным (следовало только учитывать требования времени), то в захолустье, особенно по деревням, организация новогоднего праздника чаще всего была событием новым. В шадринской газете «Путь к коммуне» от 6 января 1937 года рассказывая о реакции на ёлку детей, впервые участвовавших в празднике:
Под марш «Весёлых ребят» детвора влетела в зал, где стояла нарядная ёлка. Многие из детей видят её впервые. Они от изумления застыли на месте … Другие, поднимая крик, прыгали вокруг ёлки с большим восторгом.
Впечатлениями о новогоднем празднике, устроенном в 1940 году в городе Опочке Псковской области, делится в своих воспоминаниях Виктор Русаков, мальчиком живший в маленькой деревушке неподалёку от Опочки. Его мемуары сохранили для нас ряд особенностей новогодних праздников тех лет. Пригласительные билеты на районную ёлку принято было выдавать только лучшим из учащихся деревенских школ. Мемуарист вспоминает:
Меня и одноклассника моей сестры Егора Павлова, жившего в Кустове, пригласили, как лучших учеников школы, на районный новогодний утренник в Опочку. Получив от учительницы пригласительные билеты, отпечатанные на пишущей машинке, мы ещё в полдень отправились в город, хотя знали, что праздник ёлки будет вечером.
Мальчиков встречают «две молодые, по-городскому одетые женщины, обе коротко остриженные, в одинаковых тёмно-серых костюмах» - обычные организаторы, устроительницы и распорядительницы праздников ёлки. «Идите, раздевайтесь, - сказала… с улыбкой светленькая, - скоро начнём веселиться…» Первая в жизни ребят наряженная ёлка вызывает у них чувство изумления, схожее с тем, которое в XIX веке испытывали дети при виде рождественского дерева:
Минут через десять распахнулась дверь в зал, где стояла огромная сверкающая ёлка. Такой красавицы мы отроду не видали… То и дело слышались восхищённые возгласы осмелевшей детворы:
- А как такую большую ёлку из лесу привезли?..
Праздник начинается традиционным хороводом вокруг ёлки, который организуют «молодые женщины в серых костюмах». Затем детей просят прочитать стихи, рассказать сказку и спеть хором песенку «В лесу родилась Ёлочка…» И под конец появляется Дед Мороз, который приносит подарки - «самодельные кульки с румяными яблоками, дешёвыми конфетами и ароматными пряниками - их в деревне почему-то называли гороховыми». Во избежание того, чтобы кто-нибудь не остался обделённым, «новогоднее угощение» Дед Мороз «раздавал не просто так, а по списку, который зачитывали попеременно то светло-русая, то черноволосая». Характерной деталью являются названные здесь «самодельные кульки», а также описание их содержимого: в качестве новогодних гостинцев детям выдавали самые дешёвые и доступные в провинции сласти. Устроительницы, изо всех сил старающиеся быть с детьми приветливыми, не всегда оказываются способными справиться со своими обязанностями. Дети, ещё не привыкшие к подобного рода мероприятиям, чувствуют себя стеснённо, отчего вдруг возникают неловкие ситуации, и детально продуманная программа праздника нарушается. Мемуарист вспоминает тот момент, когда при раздаче подарков была названа его фамилия и ему предстояло перед получением своего кулька исполнить какой-нибудь «номер»:
…Мужество покинуло меня, когда подошла наша с Егором очередь получать новогодние кульки и одна из ведущих … натренированным голосом бодро воскликнула: «Михайлов Витя и Павлов Егор из Подлипской школы, подойдите сюда. Дед Мороз приготовил вам подарки, но прежде чем получить их, каждый из вас должен продекламировать какое-нибудь стихотворение».
От волнения мальчик был не в состоянии прочесть ни строчки, и «женщины с чёрными бантиками на шее от неожиданности растерялись. Десятки ребят с недоумением смотрели то на них, то на меня и, вероятно, думали, что подарочного кулька мне теперь не видать». Но всё обошлось: пакет почти насильно всовывают мальчику в руки. Несмотря на конфуз, первая в жизни мемуариста ёлка в Опочке навсегда осталась в его памяти прекрасным событием его деревенского детства:
Так и закончилась самая памятная для меня ёлка. Даже горький привкус непродолжительной обиды на славных молодых опочанок в тёмно-серых новогодних костюмах не мешает мне и сегодня считать тот январский день предвоенного года одним из самых счастливых дней моей жизни.
После того как, превратившись в «советскую», ёлка была не только разрешена, но и стала обязательным новогодним мероприятием для всех детских садов, школ, домов пионеров и клубов, потребовались рекомендации и программы по проведению праздника. С 1936 года они начинают выходить одна за другой, предоставляя возможность устроителям опереться на сценарии, которые разрабатывались работниками просвещения. Первый сборник статей о проведении ёлки был издан уже в 1936 году . В начале этой книжки помещены установочная статья П.П. Постышева из «Правды» и переработанный детей мемуарный очерк В.Д. Бонч-Бруевича о посещении Лениным ёлки в Сокольниках. Затем следуют материалы, объясняющие смысл нововведённого праздника, и рекомендации по его устройству в детских садах и школax. О растерянности перед неожиданно вставшей задачей (прежде всего перед работниками просвещения) свидетельствует вступительная статья Е.А. Флериной: «Ёлка явилась внезапно. Её никто не ждал, не готовился к ней. В магазинах не было ни ёлочных украшений, ни ёлочных игрушек - их не производили. В школах, детсадах, в семьях заволновались. Педагоги, родители, дети соорудили ёлку быстро, почти из “ничего”» . Некоторые педагоги ждали более чётких установок, опасаясь, как бы чего не вышло (и их можно понять!), но в большинстве случаев - прежде всего под нажимом властей - и в школах, и в детских садах, несмотря на недостаток времени на подготовку, ёлки были проведены. На следующий год потребовалось переиздание этой книжки, которая была напечатана в существенно переработанном и дополненном виде.
Представление о ёлочном сценарии, который в основных своих чертах вошёл в жизнь на всей территории Советского Союза, можно получить из отчёта о пройденной в начале 1937 года ёлке в городе Шадринске. Детей пускают на ёлку; они, поражённые красотой дерева, рассматривают украшения, свечки, игрушки. Затем в помещение входят «два больших Деда Мороза», которые поздравляют детей с Новым годом и желают им учиться на отлично и хорошо. Вокруг ёлки выстраиваются «снежинки»; ребята смотрят балет «Снежинки», после чего исполняется балет «Зайчики». Дети поют песни, рассказывают стихи. Дети спрашивают «Дедушек Морозов», принесли ли они подарки, после чего Деды уходят и, вернувшись с полными подарков санками, раздают детям игрушки и сласти: «Самолёты, автомобили, чайные приборы, куклы, дедки морозы, зайчики, бабочки и много других интересных игрушек получила детвора от Дедов Морозов» .
Изданная в 1940 году книжка «Ёлка» содержит несколько разработок ёлочных сценариев для детских садов . В приложении даны списки текстов для чтения в праздничные дни и для разучивания наизусть, в основу которых положены произведения, отобранные педагогами для праздников ёлки ещё в XIX веке: это всё те же классические тексты русских поэтов о зиме («Зима, крестьянин торжествуя…» и «Вот ветер, тучи нагоняя…» Пушкина; «Не ветер бушует на бором…», «Мужичок с ноготок» и «В зимние сумерки нянины сказки…» Некрасова и др.). Из прозаических текстов даны «Мороз Иванович» В.Ф. Одоевского, а также русские народные сказки о Морозе и Снегурочке. Произведения дореволюционных авторов дополняются стихотворениями и песнями советских детских поэтов о новогодней ёлке. А их количество с каждым годом стремительно возрастало. Только в одном из двенадцати вышедших в 1940 году номеров «Репертуарного бюллетеня» (издание, в котором приводились списки разрешённых и запрещённых литературных и музыкальных произведений) были перечислены разрешённые к исполнению песни «Ёлка» на слова О. Высоцкой, «Ёлочка» на слова М. Ивансон, «У ёлочки» на слова Я. Родионова, «Ёлочная песенка» на слова В. Лебедева-Кумача и «Ёлочка» на слова Е. Тереховой [см.: 351].
Перед следующим, 1941 годом Детгиз снова сделал «подарок советским малышам», выпустив ещё один сборник «Ёлка» . Эта книга, которая готовилась как подарочное издание, иллюстрирована В.М. Конашевичем. На её обложке нарисована сияющая огнями «украшенная яркими игрушками ёлка. Здесь также собраны произведения, посвящённые «новогодней ёлке и зиме», среди которых - новейшие тексты: «Ёлка» С.Я. Маршака и другие стихотворения про ёлку. Здесь же впервые была напечатана переработка А.Т. Кононовым сюжета «Ёлки в Сокольниках», а также рассказ Героя Советского Союза К. Бадигина «Ёлка-метёлка», повествующий о праздновании матросами Нового года на палубе ледокола «Седов» - «за тысячи километров от Москвы, в Ледовитом океане, при сильнейших ледовых сжатиях и морозах…» Но и на этой ёлке был Дед Мороз, а также подарки и хороший ужин - «словом всё, как на настоящей ёлке». Здесь впервые было напечатано ставшее впоследствии «классическим ёлочным» текстом стихотворение Сергея Михалкова «Ёлку вырублю в лесу…», и известная «детсадовская» песенка про ёлку:
Маленькой ёлочке холодно зимой Из лесу ёлочку взяли мы домой…,
которая сразу же была подвергнута критике за её «фальшивость»: «Зачем фальшивить с детьми? Все они знают, что ёлочке в лесу не холодно и в тесной комнате ей хуже» . На форзаце этой книжки напечатан текст и ноты песни, которую поют советские дети, счастье которых обеспечивается ёлкой и «родным Сталиным»:
Как весело: как весело! Как радостно кругом! Мы песней ёлку встретили, мы песню ей поём! Какая ты нарядная! С серебряной звездой. Какая ты громадная! Как весело с тобой! Под звёздами, под крышами, чтоб песня пронеслась, Чтоб все на свете слышали, как весело у нас. У светлой ёлки станем и крикнем на весь свет: Мы шлём родному Сталину наш радостный привет! Мы шлём родному Сталину наш искренний привет!
Книжки к ёлке печатаются и местными издательствами. Так, например, в Свердловске в 1940 году был выпущен сборник «Морозко», в который вошли сказки, песни, рассказы, загадки и поговорки о зиме, детских зимних забавах, ёлке, морозе и пр. . Хотя и в этой книжке было вполне достаточно «идеологических материалов» (рассказ о Ленине на детской ёлке, стихотворение Г. Сикорской «Внучата Ильича» о тренировках маленьких бойцов и др.), тем не менее рецензент был раздражён обилием в ней «зимних образов», и в частности Мороза . Все подобного рода сборники закрепляли канонический список «ёлочных» текстов, которые ежегодно исполнялись на детсадовских и школьных новогодних праздниках.
Война прервала работу над созданием «ёлочного» сценария. Однако уже в первый послевоенный год вышла новая книжка об организации праздника ёлки в детских садах . Во вступительной статье очерчены «общие принципы» проведения мероприятия с ёлкой - как «весёлого детского праздника советской детворы», в котором, по мнению составителей, должно быть «наличие традиционных моментов наряду с внесением нового сюрпризного материала» . «Зрелищный момент», о котором говорится здесь, обнаруживает несомненную преемственность советской ёлки от дореволюционной детской ёлки с её придуманной псевдонародной мифологией: персонажи напечатанной в этой книжке игры-инсценировки стали обычными на ёлках ещё в XIX веке. Данный составителями сценарий содержит в себе весь «набор персонажей, атрибутов и мотивировок», на основе которых на протяжении всех последующих десятилетий создавались «ёлочные» сценарии и проводились праздники детской ёлки.
С 1936 года еловое дерево становится необходимой принадлежностью не только советского праздника Нового года, но и советской жизни вообще. Связь ёлки с Рождеством была предана забвению. С приближением очередного Нового года в центральной и местной печати появлялись обязательные заметки под названием «Скоро ёлка», в которых сообщалось о развернувшейся в городах и колхозах подготовке к детским ёлкам. В передовых статьях новогодних выпусков газет и журналов, наряду с другими характерными приметами времени, всегда называется ёлка. Так, в первом номере журнала «Смена» за 1938 год сообщается:
Начался 1938 год. В ночных сменах 31 декабря 1937 года стахановцы боролись за первые производственные победы третьей пятилетки. Вдоль гигантской ленты границ зорко несли свою вахту пограничники. А в городах и сёлах огромной страны сияли огнями дворцы и дома трудящихся. Советские люди плясали и пели. Дети водили хороводы вокруг разукрашенных ёлок. И миллионы строителей коммунизма поднимали тост за главного архитектора стройки - за товарища Сталина, чьё имя было у всех на устах в новогоднюю ночь.
«Думающий о нас» Сталин, встречающий Новый год в Кремле, как бы незримо присутствовал на каждом новогоднем празднике, о чём писал Самуил Маршак в одном из своих «календарных» стихотворений:
Новый год. Над мирным краем Бьют часы двенадцать раз. Новый год в Кремле встречая, Сталин думает о нас. Он желает нам удачи И здоровья в Новый год, Чтоб счастливей и богаче Становился наш народ…
Наряду с ёлкой, на общественных новогодних праздниках в центре торжества непременно оказывается и портрет Сталина. Ведь именно к нему дети должны были испытывать чувство благодарности за ёлку, за наступление Нового года (который вне всяких сомнений будет ещё счастливее, чем ушедший Старый), и вообще - за счастье жить в советской стране:
Мы весело пляшем У ёлки большой. На родине нашей Нам так хорошо! …Мы весело пляшем. Мы звонко поём, И песенку нашу Мы Сталину шлём.
В праздничные дни образ ёлки буквально не сходил со страниц газет и журналов. Его умудрялись использовать в любых ситуациях, в том числе и с целью патриотического воспитания молодёжи. В конце 1930-х годов, в эпоху «шпиономании», тема ёлки включалась даже в рассказы о поимке настоящих или мнимых шпионов. В последнем выпуске журнала «Крокодил» за 1938 год помещён рисунок М. Черемных «У ёлки на границе», на котором возле раскидистой ели с поднятыми руками на лыжах стоит шпион - в очках, в перчатках, в шляпе и в полосатых брюках. Напротив него - пограничник с ружьём наперевес. Рядом собака. Пограничник говорит шпиону: «Вам повезло, господин шпион! В 1938 году вы первый на нашем участке» . В первом номере того же журнала за 1939 год напечатан рассказ Г. Рыклина «Дядя Ваня», в котором крестьянские дети из деревушки, расположенной рядом с пограничной заставой, с нетерпением ждут прихода на школьный новогодний праздник любимого ими начальника заставы товарища Шевченко. Дядя Ваня, как они его называют, обещал принести ёлку, но почему-то задержался. Пришедшие из соседнего села дети взволнованно рассказывают, как по дороге в школу они, заметив крадущегося между ёлок шпиона, решили его захватить. Шпион, пожилой человек с седой бородой, сразу же сдался, и ребята повели его на заставу. Во время их рассказа в зал входит «высокий старик, с белой бородой, в белом балахоне». Ребята узнают в нём того самого «шпиона», которого они задержали. «Старик громко расхохотался. Он сорвал с себя бороду и… оказалось что это дядя Ваня, который, нарядившись Дедом Морозом, пошёл в школу, и по дороге ребята задержали его как нарушителя». «Молодцы!.. - похвалил ребят товарищ Шевченко. - Но теперь происшествие на границе закончилось. Давайте веселиться!..» .
Как до конца 1935 года осуждались и даже преследовались люди, устраивающие ёлки, так теперь в прессе высмеиваются «бюрократы», мешающие «людям веселиться». В одной из юморесок в первом номере журнала «Крокодил» за 1939 год изображён такой «бюрократ», считающий, что «приобретение ёлки будет неуместным, так как упомянутая ёлка отвлечёт внимание присутствующих от насущных задач» .
Ёлка была поставлена на службу советской власти. Рождественское дерево превратилось в атрибут государственного праздника Нового года, одного из трёх (наряду с Октябрём и Первомаем) главных советских праздников. Скорому превращению ёлки в один из советских символов способствовала и её архитектоника, напоминающая башни московского Кремля, и звезда на её верхушке, превратившаяся из Вифлеемской в пятиконечную звезду, ассоциирующуюся со звёздами, горящими на башнях московского Кремля. Яков Хелемский в стихотворении 1954 года «Ёлка зажигается в Кремле» откровенно проводит эту параллель:
И звезда, лучащаяся блеском. На вершине хвойного ствола, В яркое кремлёвское созвездье В этот день, как равная, вошла.
Теперь тот же самый знак содержал в себе иной смысл. М.О. Чудакова в статье «Антихристианская мифология советского времени» прослеживает процесс появления и закрепления в советском государственном и общественном быту красной пятиконечной звезды как символа нового мира. Этот символ советской власти был введён в апреле 1918 года «сначала как нагрудный знак красногвардейцев и командиров Красной армии… V Всероссийским съездом советов красная звезда была утверждена в качестве символа “рабоче-крестьянской” советской власти». Тот факт, что «символом новой власти была избрана… не просто геометрическая или иная фигура красного цвета, а именно звезда» , в высшей мере показателен: являясь в христианских представлениях предвестницей Христа, его двойником, звезда занимает в них особое место, что сказывалось и в обряде высматривания рождественской звезды в Сочельник, и в соотнесении её со звездой волхвов, и в обычае хождения со звездой на Рождество. Особенное значение звезда приобрела с приходом в Россию рождественской ёлки, где она, в отличие от других европейских стран, стала особо значимой. В советское время звезда на верхушке ёлки не просто сохранилась, но, утратив свою прежнюю христианскую символику, была переосмыслена. Ощущение «советской» сути звезды, венчающей ёлки, и её связь со звёздами московского Кремля отражены во многих стихотворениях:
На верхушке, выше веток, Загорелась, как всегда, Самым ярким, жарким светом Пятикрылая звезда. …Мы с тобой давно знакомы, Наша звёздочка-краса! Это ты горишь ночами Над ночной Москвой в Кремле. В бой несли тебя как знамя Самолёты на крыле. Это ты у самых смелых Загоралась на груди, Угольком на шапках тлела, Праздник с нами проведи! …Так гори же выше веток. Пятикрылая звезда.
После Великой Отечественной войны стремление идеологизировать возрождённый праздник проявляется ещё откровеннее. Ёлка всё более и более приобретает смысл, соответствующий новым задачам. В сборниках постоянно встречаются тексты о Сталине, как, например, в стихотворении 1953 года Льва Сорокина «У Кремля», где Сталин даёт инструкции Новому году, путешествие которого по стране начинается от стен московского Кремля . Точно так же «советизируется» и образ Нового года, персонификация которого совершившаяся ещё в русской культуре XIX века, была подхвачена и развита и на этом этапе.
В соответствии с директивой партии ёлка становится обязательной и в колхозной деревне, что запечатлел в своей бодрой песенке «Здравствуй, ёлка» В. Лебедев-Кумач:
Свежая, морозная Ёлочка колхозная, Здравствуй…
Если в России XIX века ёлка была распространена только среди православных (то есть в основном - русских людей), то теперь с ней знакомятся (и даже обязаны были знакомиться) и другие народы Советского Союза, в том числе и народы Крайнего Севера. В стихотворении 3.Н. Александровой «Новый год» говорится о том, как ёлка была впервые «подарена» ненцам, которые до тех пор этого обычая не знали:
На север ненцам маленьким Зимой под Новый год С гостинцами, с подарками Послали самолёт. …А из кабинки ёлочку Механик достаёт. Попробовали - колется, Как злая рыбья кость.
Ёлка, ёлочный сценарий и ёлочные персонажи насильственно прививаются на территориях всех советских республик. В рассказе Юрия Рытхэу, опубликованном в новогоднем номере «Огонька» за 1953 год, чукотский мальчик, от имени которого ведётся повествование, с восторгом восклицает: «Такой новогодней ёлки у нас никогда ещё не было! Собственно говоря, у нас раньше никаких ёлок не бывало» . Азербайджанская поэтесса М.П. Дильбази уже в конце 1930-х годов сочиняет стихотворение «Дед Мороз», образ которого вряд ли ранее был известен и близок азербайджанским детям.
Ежегодно на зимних каникулах в Большом Кремлёвском дворце устраивались ёлки для учащихся московских школ, которые проходили ежедневно вплоть до 10 января. Такие ёлки «обслуживали» по две тысячи детей в день. Всем участникам празднества вручались подарки. В 1954 году К.Г. Паустовский, отметив, что он пишет «реальную зимнюю сказку», в поэтически приподнятом тоне рассказывает об этом торжественном событии в жизни ребёнка:
В Георгиевском зале Большого дворца вспыхнула сотнями разноцветных огней первая ёлка. Смущённые от неожиданной радости, дети хлынули во дворец. У многих детей глубокая радость выражается в застенчивости, когда только нестерпимое сияние глаз выдаёт ту бурю счастья, что бушует в маленьком сердце.
На фотографии, помещённой в «Правде» 2 января 1954 года с подписью «Безгранична радость детей, незабываемым останется в их памяти этот большой и радостный праздник…», запечатлена громадная, до самого потолка, ёлка в Георгиевском зале; у стен дисциплинированно стоят дети; девочки - в белых передничках . Эта Главная Ёлка страны как бы объединяла собою все ёлки, горящие в дни Нового года на всём пространстве советской страны:
Огоньки всех ёлок новогодних, Что горят на праздничной земле. Воедино собраны сегодня В тех огнях, что вспыхнули в Кремле. Сколько есть в стране лесных красавиц. Все они завидуют сейчас Той, что, свода древнего касаясь, На виду у мира поднялась. …Там, где Ленин проходил когда-то Вдоль видавшей многое стены, Во дворец торопятся ребята - Юные хозяева страны.
Для «молодых передовиков производства, студентов столичных вузов, слушателей военных учебных заведений, учащихся десятых классов, комсомольских работников» в том же Георгиевском зале в новогодние вечера устраивались новогодние балы-маскарады, которые, как писалось в газетах, были «одним из проявлений» «огромной заботы, которой окружили в нашей стране советскую молодёжь партия и правительство» . «Мне очень хотелось попасть на новогоднюю ёлку в Кремль. И вдруг, о счастье: я получаю билет сюда», - делится своей радостью с корреспондентом «Правды» молодая девушка .
Каждый новогодний номер как тонких, так и толстых журналов начинался стихотворением о Новом годе, ёлке. Деде Морозе. Так, например, в первом номере «Огонька» за 1958 год было напечатано стихотворение Анатолия Кудрейко «1958-й!»:
Ель зелёная увита золотой тесьмой… На конце секундной стрелки пятьдесят восьмой! Дым от шумного веселья ходит ходуном… Трасса Нового Арбата Блещет за окном.
Однако не будем пенять на ёлку за всё, что сделала с ней советская власть. На деле ёлка оказалась исключительно гибким ритуальным объектом и сумела остаться желанной самым разным людям и горячо любимой ими.
Во время войны, несмотря на голод и труднейшие условия эвакуационного быта, женщины при маломальской возможности старались устроить ёлку для своих детей. Она, принося радость и детям, и взрослым, становилась символом мирной жизни и напоминанием о ней.
В те же самые годы, когда шло утверждение нового образа «советской ёлки», на территории СССР устраивались и другие ёлки, связанные с Рождеством и противопоставлявшиеся новым. Эти ёлки напоминали людям, находящимся в заключении или в ссылке, о прошлом, о родных, с которыми они были разлучены надолго, если не навсегда, о свободной жизни. Такие ёлки превращались в символ надежды на то, что счастье и справедливость существуют. Мемуарная литература о сталинских лагерях и ссылках донесла до нас сведения о ёлках, которые устраивались, несмотря на нечеловеческие условия существования. Приведу лишь несколько примеров, для того чтобы показать, сколь дорог для гулаговцев и ссыльных был этот образ, устанавливающий незримую связь с прошлым и родными.
Т.П. Милютина, вспоминая о своей жизни в инвалидном лагере Мариинских лагерей, где ей суждено было провести 1940-е годы, рассказывает о том, как мать прислала ей посылку с ёлочными украшениями, на которые заключённые никак не могли налюбоваться. Одному из её друзей «через вольных» удалось достать маленькую ёлочку, которая, украшенная этими игрушками, в день православного Рождества - 7 января - «путешествовала» из палаты в палату лагерной больницы . Вспоминает мемуаристка и Рождество 1949 года, когда она уже отбывала ссылку в Сибири:
Решила к Рождеству смастерить себе шкафчик который к служил бы и столиком - на него мы с Мартой поставим ёлочку, а то единственной нашей мебелью был мой чемодан … Марта заранее наготовила украшений - кусочки ваты на ниточках, узенько нарезанная серебряная бумага, чудом сохранившаяся от давно съеденной шоколадной плитки, кусочки ленты, которую пожертвовала Марта…
А на следующий день народ всё шёл смотреть на нашу ёлку.
А о встрече 1952 года мемуаристка пишет:
На столе стояла украшенная сосенка - почему-то ёлочек в окрестностях Богучан не было.
Т.Б. Золотова, после присоединения Эстонии к СССР высланная с матерью и двумя маленькими детьми из Таллина в Кировскую область, рассказывает о создании детского дома для осиротевших и бездомных:
Каждый день из Кировского детприёмника привозили детей с шершавой от голода кожей, вздувшимися животами, тоскливыми недетскими глазами. Были дети из освобождённых от оккупации далёких краев, были из здешних мест, дети без крова, без родителей, отвыкшие от ласки.
Мемуаристка, работавшая в этом детском доме художественным руководителем, вспоминает о встрече 1943 года: к празднику ёлки дети под патефон разучивали танцы и готовили спектакль «Золушка»:
…А после спектакля мы все, конечно, танцуем вокруг ёлки, и дети уносят с собой, даже не решаясь раскрыть - такая это драгоценность, - крохотные кулёчки с конфетами и белой булочкой. Для многих девочек и мальчиков это первая в их жизни ёлка… Ириночка с Женей (дети Т.В. Золотовой. - Е.Д.), как и все дети в детдоме, получили кулёчки, - они были очень некрасивые, склеенные из старых газет, но в них было несколько конфет и булочка из белой муки. И ещё Ириночка получила куклу. Правда, я сшила её из тряпок, но у неё были ноги, руки и голова и нарисованные рот и глаза.
О встрече следующего, 1944 года Т.Б. Золотова вспоминает:
Ёлка! Конечно, она была у нас, как и во все годы ссылки. Маленькая, очень пушистая и густая ёлка, которую я нашла в лесу и срубила. На ней висели смешные бумажные куколки и горели свечи, самодельные, восковые…
Тяжело больная четырёхлетняя дочка мемуаристки, «свесив головку… смотрела со своей печки на ёлку», в то время как её мать молилась о том, чтобы «эти маленькие свечи» зажгли «радостные огоньки в её равнодушных глазах. Всё же она улыбнулась и ёлке, и кукле, и конфетам. Потом, усталая, опять положила голову на подушку» .
А вот её же описание новогоднего праздника, отмеченного уже во вторичной ссылке:
Новый, 1952 год мы будем встречать у нас. Захватив салазки, топор и верёвки, как бывалые лесорубы, мы с Алёнушкой отправляемся в лес за ёлкой… Когда мы вносим в дом прекрасную, стройную, засыпанную снегом ёлку, терпкий и радостный запах хвои заполняет комнату. Скоро снег на ветках превратится в блестящие льдинки…
Скоро мы зажжём на ёлке свечи, которые нам прислал Игорь, и сядем за праздничный стол.
Своя история была у ёлки на территориях, присоединённых к Советскому Союзу в результате пакта Молотова-Риббентропа. Советская ёлка должна была устанавливаться только к Новому году. Тот, кто устраивал её на Рождество, рисковал быть обвинённым в нелояльности к советской власти. В присоединённых к СССР странах Балтии (Эстонии, Латвии и Литве) Рождество отмечается по европейскому календарю, а значит за неделю до Нового года, когда в русских семьях ёлки ещё не ставили. Это различие традиций в 1940-1950-х годах служило признаком, отличавшим поведение лояльных и нелояльных граждан. Эстонский поэт Ян Каплинский, вспоминая ёлки своего детства, пришедшегося на 1940-е годы, пишет: «Ёлку надо было принести рано утром, пока ещё темно, а вечером плотно задёрнуть занавески на окнах: шептали, что “партийные” ходят по домам своих сослуживцев и контролируют, кто устраивает ёлки». Ёлка становилась «проверкой на порядочность и человечность». Т.П. Милютина рассказывает, как её мать, тартуский врач К.Н. Бежаницкая, из года в год устраивала на западное Рождество ёлку для детей репрессированных: «с подарками и развлечениями… Она собирала на ёлку лакомых детей, в основном детей арестованных родителей. До сих пор в письмах старых тартуских друзей проскальзывают воспоминания об этих ёлках - нарядных, ещё и звенящих» . Сообщение Т.П. Милютиной подтверждается трогательным рассказом Яна Каплинского о том, как он ребёнком присутствовал на рождественской ёлке, устроенной «госпожой Бежаницкой»:
Праздник был не домашний и тайный, а открытый и торжественный. В большом зале стояла рождественская ёлка и толпилось много детей. Затем пришёл Рождественский дед и вручил каждому подарок. Я не помню, что это было, помню только, что он спросил меня об отце. Отца не было, он был увезён, был, наверное, где-то в Сибири. Позднее я узнал, что эта ёлка и проводилась для детей, чьи отцы, а иногда даже матери были сосланы или убиты. Ёлка для детей репрессированных… Всё это устроила, а следовательно, за всё - за ёлку, зал, подарки - заплатила госпожа Бежаницкая, врач из русских. Конечно, ей не простили такое христианское дело и вскоре увезли туда же, куда были увезены отцы этих детишек, которых она позвала… Но рождественскую ёлку она сделала не по обычаю православия… Поскольку большинство детей в Тарту были эстонцы, она сделала для них именно рождественскую ёлку… Достичь сердца человека можно хорошим делом и Рождеством, рождественская ёлка - это место во времени и пространстве, где сердце наиболее раскрыто .[цит по: 257, 285-286 ]
В течение нескольких послевоенных десятилетий Новый год, встречавшийся с елкой, был единственным праздником, в наименьшей степени включавшим в себя черты советской государственности. Сентиментальные и ностальгические чувства, которые вызывала и продолжает вызывать ёлка, прорывались в литературе много раз в форме эмоциональных признаний, как в известной песенке 1966 года Булата Окуджавы:
Ель моя. Ель - уходящий олень, зря ты, наверно, старалась: женщины той осторожная тень в хвое твоей затерялась! Ель моя, Ель, словно Спас на Крови твой силуэт отдалённый, будто бы след удивленья любви, вспыхнувшей, неутолённой.
И до сих пор самыми желанными для нас являются не общественные, а домашние ёлки, на которые собираются своей семьей:
Потом потушили лампочку и зажгли свечи на ёлке. Она была прекрасна, украшенная картонными медведями, рыбками, серебряными лентами и всей милой с детства ерундой, которой всегда украшают ёлки.
На этих домашних праздниках люди забывали о той официальной роли, которую играла ёлка, и праздновали её как семейное торжество, с установившимися в семье традициями. Известный фольклорист П.Г. Богатырев, как рассказывают о нём, «неизменно устраивал торжественное шествие к ёлке за подарками или гостинцами и сам его возглавлял, напялив яркий бумажный колпак, размахивая самодельным жезлом и, похоже, веселясь больше всех» . С тем же энтузиазмом, по свидетельству А.Н. Розова, устраивал ёлки для своих внуков известный специалист по древнерусской литературе Л.А. Дмитриев . Биограф литературоведа и критика С.Н. Дурылина рассказывает о праздниках ёлки в его доме в Болшево:
Высокие бревенчатые стены болшевского дома слышали Н.А. Обухову, не единожды певшую здесь под гитару, видели Е.Д. Турчанинову, раз как-то даже в импровизированной роли сказительницы на рождественской ёлке.
Забыла о своём неприязненном отношении к ёлке Православная церковь. Теперь зелёные деревца стояли не только в храмах во время рождественского богослужения, но и в домах церковнослужителей. Для их детей также устраивались праздники, и об устроителях этих ёлок мемуаристы вспоминают с похвалой. Протоиерей Михаил Ардов в своих панегирических заметках о ярославском митрополите Иоанне ежегодное устройство праздников ёлки ставит ему в особую заслугу:
Всякий год на второй день Рождества Христова Владыка Иоанн устраивал у себя ёлки для детей своих сотрудников и сослужителей. Читались стихи, пелись песни, выступали все - от четырёхлетних детей до маститых священнослужителей. И решительно все получали подарки. Первая такая ёлка состоялась в 1968 году, а последняя в 1985-м. И вот что любопытно, некоторые постоянные гости, которые на первые ёлки приходили ещё детьми, в восьмидесятых годах приводили туда собственных чад.
А Е.Б. Рашковский в стихотворении «Святочная ода» вспоминает «интеллигентский вигвам» московской молодёжи 1960-х годов, читающей «всю ночь Пастернака», в то время как стоит
В углу - шелестящая ёлка, На ней - золотые шары…
Для советского человека это был особенный, самый долгожданный праздник. К нему начинали готовиться еще летом. Хотя основные элементы домашнего праздника сохранились с советских времен, в те времена подготовка Нового года в традиционном виде была практически геройством, и многие сейчас вспоминают с ностальгией тот кропотливый труд.
.jpg)
К Новому году в СССР готовились задолго до его наступления: из-за того, что было трудно достать продукты, все необходимое покупали за несколько месяцев и бережно хранили до нужного момента. Сейчас трудно себе это представить, но чтобы достать основные ингредиенты, например, салата оливье, нужно было сильно постараться: в свободной продаже не было майонеза, зеленого горошка, колбасы — запасаться начинали с октября. С большим трудом доставали и основной напиток праздника — Советское шампанское.
Вот и мы тоже решили подготовиться заранее и вспомнить в ностальгической подборке, как это было.
Поначалу Новый год не был официальным государственным праздником, однако большинство семей традиционно отмечало его наряду с Рождеством, и праздник считался семейным.
Впервые Новый год официально отпраздновали лишь в конце 1936 года, после статьи видного советского деятеля Павла Постышева в газете «Правда».
.jpg)
«Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как „левые“ загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению ёлки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные ёлки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах — везде должна быть детская ёлка! Горсоветы, председатели районных исполкомов, сельсоветы, органы народного образования должны помочь устройству советской ёлки для детей нашей великой социалистической родины.»
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpeg)
1960 год. Костюмы и елочные украшения отражали мощь страны: водолазы и космонавты на Кремлевской елке. Первый спутник уже побывал на орбите, а фильм «Человек-амфибия» пока еще не снят.
.jpg)
Билеты на Новогоднюю елку для детей тоже доставали с трудом. А также нужен костюм снежинки из марли или наряд зайчика. Подарок, в составе которого были и карамельки, и яблоки, и грецкие орехи, предоставлял родителям профком. Мечтой каждого ребенка было попасть на главную елку страны — сначала в Колонный зал Дома Союзов, а после 1954 года — на Кремлевскую елку.
.jpg)
Только после войны начали по-настоящему складываться традиции празднования Нового года в СССР. Стали появляться елочные игрушки: сначала очень скромные— из бумаги, ваты и прочих материалов, позднее — красивые, яркие, из стекла, похожие на украшения дореволюционных елок. К концу 1960-х годов был налажен массовый выпуск игрушек для новогодней елки, и можно было купить довольно простые варианты из пластика, обычно с советской символикой.
Праздничный стол
К празднику готовились заранее. Во-первых, нужно закупить продукты — то есть, «достать», выстоять в часовых очередях, получить в продуктовых заказах шпроты, икру, копченую колбасу.
.jpg)
.jpg)
Те, у кого имелся знакомый продавец в продуктовом магазине, могли позволить себе на Новый год коньяк за 8 рублей 12 копеек, шампанское «Советское» полусладкое, мандарины.
.jpg)
.jpg)
Или долго стоять в очереди, как на этой фотографии.
Наряды и подарки
Каждой советской женщине всенепременно требовалось новое модное платье —его можно было сшить своими руками или в ателье, в редких случаях — купить у фарцовщиков; магазин был последним местом, где можно было что-то найти.
.jpg)
Новогодние подарки — очередное препятствие для советских граждан в процессе подготовки к Новому году. С любыми товарами в стране была напряженка, а с красивыми товарами дело было еще хуже, поэтому наши родители отправлялись в гости, прихватив шампанское, колбасу, желательно — «Сервелат», консервированные экзотические фрукты (ананасы), коробки шоколадных конфет. Женщинам на праздник дарили советские духи, которых в магазинах было в избытке, мужчинам — одеколоны.
.jpg)
«Ничто так не красит женщину, как перекись водорода.» — эта шутка становится актуальной накануне каждого новогоднего торжества в Советском Союзе. Словосочетания «салон красоты» тогда не знали даже самые модницы. В парикмахерские записывались за несколько недель, подготовка прически, макияжа и всего «новогоднего облика» требовала от советских женщин максимум времени, изобретательности и самостоятельности — иногда прически делали подруги.
.jpg)
Последний этап подготовки — протереть (починить) телевизор, который, как утверждал почтальон Печкин, является «лучшим украшением новогоднего стола». «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы», «Новогодние приключения Маши и Вити», «Голубой огонек», «Морозко» — советские фильмы, передачи и мультики под утро, без которых ни один советский гражданин не мыслил себе праздничной ночи.
Их бережно собирали наши бабушки и хранили наши мамы. Потому что для одних советских граждан новые игрушки были роскошью, а для других старые ёлочные шары связаны с добрыми воспоминаниями и дороги как память. Многие игрушки стали предметом частных коллекций. Люди с удовольствием собирают и обмениваются старинными новогодними игрушками и демонстрируют свои коллекции в сети.
AdMe.ru представляет подборку советских ёлочных украшений. Они не такие яркие и нарядные, как современные. Но вызывают теплую волну ностальгии по тем временам, когда мы верили в Деда Мороза и ждали Нового года, как чуда.
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
Елочные игрушки таят в себе особую магию. Их хрупкость, тонкость, золотистый блеск будят ощущение зыбкости и cкоротечности. Мир не может быть блестящим всегда. Праздник не длится вечно. Так и эти изящные безделицы отражают яркий свет на короткий срок и... вновь оказываются в недрах коробок и шкафов на весь грядущий год. До Нового года...
Впрочем, эти незыблемые для нас стеклянно-картонные игрушки, с исторической точки зрения, совсем молоды. Еще недавно украшения были иными. Чудесная елка, вблизи которой происходили поразительные события в любимом всеми гофмановском "Щелкунчике", несла на своих ветвях другие наряды. "Большая рождественская ёлка была увешана множеством золотых и серебряных яблок. Засахаренный миндаль, красочные конфеты и другие чудные сласти свисали с каждой ветки, будто бутоны или цветы".
Первые елочные игрушки были съедобны. Конфеты в серебристо-золотистых обертках, фигурные пряники, вафли, печенье, орехи, яблоки, мандарины, груши,виноград и даже яйца в изобилии красовались на елочных ветвях. Хотя, если заглянуть в самую глубь веков, можно увидеть и совершенно необычную елку. Первыми хвойные деревья стали украшать древние германцы. Они использовали ели для обрядов, прикрепляли к их веткам горящие свечи и раскладывали на пушистых лапах цветные тряпочки.
По одной версии обычай использовать елку как рождественское дерево родился в первой половине XVI веке на территории современной Франции, в Эльзасе. По другой - первую "рождественскую" елку срезал в своем саду немецкий реформатор Мартин Лютер, находясь под впечатлением дивного свечения небесных звезд, пробивающегося сквозь раскидистые еловые ветки. Он зажег на своей ели свечи, которые символизировали с той поры звезды рождественской ночи.
Кроме свечей ель стали украшать фруктами, они олицетворяли дары младенцу Иисусу. Первыми же среди фруктов стали яблоки, так как ель считалась райским деревом, которое приносит плоды. Новые обычаи пришли в XVII веке. Собственно говоря, именно тогда появись "пращуры" современных игрушек. И пусть, по сегодняшнему разумению, были они "доморощенными", изящества некоторым из них было не занимать. Материалы поначалу использовали те, что всегда под рукой - пустые яичные скорлупки покрывали тонким слоем чеканной латуни, обыкновенные еловые шишки - золотили. Оловянную проволоку сворачивали, закручивали спиралью, затем расплющивали: получалась серебряная мишура. Из бумаги делали искусственные розы, из серебряной фольги вырезали звездочки и снежинки. Даже из листов латуни некоторые умельцы умудрялись вырезать фигурки фей и эльфов.
Постепенно появились искусственные фрукты и сласти из стекла и ваты. Считается, что непременные на теперешней ели стеклянные шары появились из-за неурожая яблок. Будто бы не сохранилось как-то до Рождества ни одного яблока в местных погребах, и стоять бы лесной красавице без традиционного фрукта. Ан нет! Стеклодувы маленького немецкого городишки рискнули и сделали замену - круглые шары. Так в середине XIX века, в 1848 году в местечке Лауша (Тюрингия) и родились популярные в последующие годы елочные шары. Их делали из прозрачного или цветного стекла, покрытого изнутри слоем свинца, и украшали снаружи блестками. Спустя почти два десятка лет (1867 г.) в Лауше открылся газовый завод и при помощи газовых горелок с пламенем очень высокой температуры стали выдувать большие тонкостенные шары. Свинцовое отражающее покрытие заменили нитратом серебра. Примерно в то же время стеклодувы вышли за рамки собственно шаров.
Появились птички и зверушки, дудочки и виноградные гроздья. Готовые изделия покрывали золотой и серебряной пылью. Занимались раскрашиванием женщины и дети. Лауш так и остался в истории первым главным мировым производителем елочных украшений.
В начале XX века "стеклянный игрушечный промысел" подхватила Богемия, бывшая тогда частью Германии. И на "елочной" карте появился новый адрес - город Яблонец. Японцы, поляки и американцы освоили данный бизнес значительно позже. Был период, когда мода на украшение елки неожиданно поменялась. На рубеже столетий блестящую мишуру отправили на полки. Приветствовалась елка, выдержанная в серебристо-белых тонах. Позже в моду вошли фигурки из бумаги, картона и соломы. Изготовлением этих игрушек прославились фабрики Дрездена и Лейпцига.
Лейпциг гордился игрушками, изготовленными из тисненого золоченого и серебряного картона, казалось, что они сделаны из тончайшего металлического листа. Дрезден - небывалым разнообразием "сюжетов" - многочисленные зверушки, музыкальные инструменты, прялки, пароходики и даже запряженные лошадьми экипажи!
Видимо подобные игрушки украшали елку, описанную в стихотворении А. Н. Плещеева.
Детский взор игрушки манят...
Здесь лошадка, там волчок,
Вот железная дорога,
Вот охотничий рожок.
А фонарики, а звезды,
Что алмазами горят
А орехи золотые,
А прозрачный виноград!
Елочные игрушки в России
В России первые игрушки были немецкими. Позже открыли и собственное производство - в Петербурге и Клину. Помимо стекла использовалось папье-маше - бумажная масса, смешанная с клеем, гипсом или мелом. Потом изделия покрывали бертолетовой солью, из-за чего поверхность их приобретала блеск и становилась более плотной. В середине XIX века расплодились многочисленные артели, которые занялись производством сделанных из тонкой фольги в виде хвои гирлянд и цепей, длинных тонких нитей из той же фольги, впоследствии прозванных "дождиком".
Для изготовления елочных украшений в ход шли картон и дерево, металлические листы, солома и бумага. Подобные игрушки производили специальные картонажные мастерские. Большой популярностью пользовались ватные игрушки. Ватой обкладывался проволочный каркас, личики же куколок делали из папье-маше или фарфора и расписывали. Украшали елки и восковые фигурки ангелочков, они, увы, были недолговечны, так как плавились от тепла.
В двадцатом столетии появились и резные деревянные фигурки - им тоже нашлось место на гостеприимных елках. В некоторых семьях елку не просто украшали, еще "облагораживали" и ее ствол - обертывали его белой бумагой, материей или аптекарской ватой, посыпанной бертолетовой солью. "Прятали" и крестовину, к которой деревце крепили.
Практический совет опубликовал для своих читателей в 1909 году журнал "Нива": "Подножие елки можно устроить так: закладывают крест, в который вделана елка, зеленым мхом, сухой травой и елочными ветками, среди коих кое-где можно положить камешки; затем устанавливают картонные или ватные грибы небольшой семейкой, а если среди этой зеленой груды поставить плюшевого зайца, которого очень часто можно найти среди детских игрушек, то под елкой будет очень красиво".
В конце XIX века елку ждал новый сюрприз. Английский телеграфист Ральф Моррисон украсил ее гирляндой из электрических лампочек. Здесь уже первенство "забрали" американцы - первая электрическая гирлянда украсила в 1895 году новогоднюю ель перед Белым домом.
Богатый на различные события XX принес новые сюжеты для елочных игрушек. В СССР венчающую елку "вифлеемскую звезду" заменила красная пятиконечная с серпом и молотом. Появились парашютисты и хоккеисты, белый медведь, разносящий почту покорителям Арктики, ребятишки разных национальностей. Позже к ним прибавились собаки-санитары, самолеты, космонавты. 1937 год "отметился" шарами с портретами Ленина и Сталина.
Появление картонных почтовых ящиков для новогодних писем относится к началу 40-х гг. XX века, в то время стекло и вата стали непозволительной роскошью. Почтовый ящичек, не превышающий размер спичечного коробка, скрывал в себе конфету или мелкую монетку. Из кристаллизованных хрусталиков соли получались изумительные снежинки! Проволочный каркас опускали в насыщенный солевой раствор, а через несколько часов игрушку вынимали и высушивали. Во время Великой Отечественной войны дома самостоятельно делали и стеклянные шарики. Перегоревшие обычные или снятые с новогодней гирлянды лампочки разрисовывали или обклеивали разноцветной бумагой...
Сегодня игрушки ручной работы вновь на пике популярности. Одни из них демонстрируют мастерство профессиональных художников, другие, пусть не столь пышные и эксклюзивные, несут на себе тепло домашнего очага. Родного, уютного дома, где, как и в прежних российских домах, взрослые и дети делали праздник, в буквальном смысле, своими руками...
Ни для кого не секрет, что у многих жителей нашей страны Новый год ассоциируется с Москвой, а точнее с боем курантов на Спасской башне Кремля. С боем курантов мы загадываем желания, провожаем старый год и надеемся, что следующий год будет более удачным. Давайте посмотрим как раньше отмечали Новый год в Москве.
Елка в Георгиевском зале Кремля, 1950-60 гг. Самая главная ёлка Москвы и страны и сейчас в Кремле, а вторая по значимости ёлка всегда была в колонном зале Дома Союзов, рядом с нынешней Госдумой.
Празднованием именно Нового года в том виде, в котором празднуем и сейчас, мы обязаны все же Сталину. До революции, как в других странах, в России с елкой и подарками отмечалось Рождество, которое сразу же запретила советская власть, но только в 1935 г., перед новым 1936 г. решено было вновь ставить елки, делать праздники для детей, звать Деда Морозу и Снегурочку, но делать это все предписывалось исключительно на светский Новый год, что мы до сих пор и делаем.
Сейчас сложно и представить, но это Арбатская площадь в 1959 г. На заднем плане виднеется вестибюль м. Арбатская синей ветки, которым мы продолжаем пользоваться и сейчас, но входим в него с левой стороны, сквозь новое здание, а не через изначальный большой парадный вход. Дело в том, что при Брежневе вокруг этого вестибюля выстроили огромный комплекс Министерства обороны, а сталинский вестибюль так и стоит у него во внутреннем дворе, что очень хорошо видно на спутниковой карте.
Выездная торговля "Детского мира" - еще одного, наверное, самого новогоднего места советской Москвы.
А так в конце 1950-х выглядел сам "Детский мир" на Лубянке.
В те годы москвичи, даже малообеспеченные, старались поставить у себя в доме елку для детей, украшая ее картонными и стеклянными игрушками, грибочками, шарами, мишурой, "бусами", даже разноцветными лампочками, под елку ставили Деда Мороза, Снегурочку, дети - свои любимые игрушки и т.п., а "макушку" венчали звездой или шпилем. Вешали также конфеты, шоколадные медальки, мандарины.
.jpg)
.jpg)
Газета Вечерняя Москва: "Считанные часы остаются до Нового Года. Надо многое успеть сделать: и побывать в парикмахерской, и зайти в магазин, и отправить поздравительную телеграмму. Словом, надо торопиться. На снимке Вы видите москвичей в центре столицы-на улице Горького накануне Нового 1961 года".
.jpg)
.jpg)
.jpg)
Новогоднее украшение "Детского мира", 1970-71 гг.
.jpg)
"Детский мир" в 1970е
Ёлка в Кремлевском дворце съездов, 1971 г.
Жестяные сундучки с кремлевских елок и по сей день пылятся во многих квартирах на антресолях. Бабушки любили хранить в них нитки, пуговицы и прочие хозяйственные мелочи.
Новости Партнеров