Рассказ Леонида Андреева «Кусака» о сострадании, ответственности человека за тех, кого он приручил. Впоследствии эта идея была сформулирована и представлена миру в виде афоризма другим мастером слова, французским писателем А. де Сент-Экзюпери. Автор рассказа призывает почувствовать боль страдающей живой души бездомной собаки.
История создания и описание рассказа
История бездомной собаки рассказана сторонним наблюдателем. Кусака выросла и стала взрослым псом вопреки безжалостным обстоятельствам, в которых оказалась. Собака не имеет дома и всегда голодна. Но главное, что ее преследует - это жестокость людей, сильных, имеющих возможность обидеть слабое животное. Кусака мечтает о ласке и однажды она отваживается ее принять, но в результате получает удар сапогом в живот. Она больше никому не верит. Однажды, оказавшись в саду чужой дачи, собака кусает девочку, которая хочет ее приласкать. Так она знакомиться с семейством дачников и становится здесь «своей» собакой.
Доброе отношение и ежедневная еда изменяют не только жизнь, но и характер бездомного животного. Кусака становится ласковой, охраняет дачу и веселит новых хозяев своей смешной радостью. Однако наступает осень, девочка Леля вместе с семьей уезжает в город, оставив четвероногого друга на брошенной даче. Рассказ заканчивается тоскливым воем бездомной и никому больше не нужной Кусаки.
Главные герои
Л. Андреев писал, что, сделав главной героиней рассказа собаку, он хотел донести до читателя мысль, что «все живое имеет одну и ту же душу», а значит, одинаково страдает и нуждается в сострадании и любви. Кусака имеет верное сердце, умеет быть благодарной, отзывчива к ласке и способна к любви.
Другая героиня рассказа, девочка Леля, напротив, не ценит верность, ее любовь эгоистична и непостоянна. Девочка могла бы быть лучше, в ней есть хорошие нравственные задатки. Но ее воспитанием заняты взрослые, для которых благополучие и спокойствие важнее таких «мелочей», как сострадание и ответственность за слабого и доверившегося им существа.
Анализ рассказа
В письме к К. Чуковскому Леонид Андреев пишет, что произведения, вошедшие в сборник, объединены одной идеей: показать, что «все живое страдает одними страданиями». Среди героев рассказов есть люди разных сословий и даже бездомная собака, но, как часть «живого», все они объединены «великим безличием и равенством» и одинаково вынуждены противостоять «громадным силам жизни».
Писатель показывает разницу между жалостью, замешанной на сиюминутных эмоциях, и настоящим живым и деятельным состраданием. Эгоизм девочки и ее родных очевиден: они рады, что смогли приютить бездомное животное. Но эта радость не основана на ответственности и во многом исходит из тех соображений, что собака скрашивает загородную жизнь дачников своим неумелым и безудержным проявлением радости. Нет ничего удивительного, что жалость к бездомному животному легко переходит в безразличие при одной только мысли о личных неудобствах от проживания собаки в городском доме.
Рассказ, кажется, мог бы стать историей с хорошим концом. Наподобие тех, которые есть в святочных рассказах. Но Л. Андреев ставит целью разбудить совесть людей, показать жестокость безразличия к страданиям слабого существа. Писатель хочет, чтобы человек принял боль чужой души, как свою. Только тогда он сам станет добрее, приблизиться к своему высокому призванию - быть человеком.
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, – ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.
– Жучка! – позвал он ее именем, общим всем собакам. – Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
– Да пойди, дура! Ей-богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
– У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
Рассказ про собаку. У нее не было имени, не было и хозяина. Никто не знал, где она жила и чем питалась в эту долгую морозную зиму. Она не могла приютиться у теплых деревенских изб, поскольку оттуда ее прогоняли дворовые собаки и уличные мальчишки.
Она не доверяла людям, от которых получала только пинки да побои. Она мстила людям, пытаясь укусить любого, но чаще всего была бита камнями и палками.
Однажды зимой она нашла приют под террасой пустующей и неохраняемой дачи и до самой весны сторожила ее, чувствуя скрытую гордость от собственной значимости.
А весной из города приехали дачники, добрые и веселые люди. Собака осталась сторожить их, и даже получила свое имя - Кусака, за то что укусила за платье дочку хозяйки - красавице Лелю.
Хозяева были добрыми людьми, и постепенно привыкли и полюбили Кусаку, а она, впервые в жизни, начала отвечать людям лаской и любовью. Впервые в жизни безродная собака стала нужной и любимой. Хорошее обращение и регулярное питание изменило пса до неузнаваемости. Шерсть обрела блеск и чистоту, бока округлились, и никому уже в голову не могло прийти швырнуть в нее камнем или ударить палкой.
Но наступила осень, начались дожди, и дачники начали собираться в город. В город, где для Кусаки не было места. Не было для Кусаки места и в сердце красивой, но немного легкомысленной Лели, которая уехала, так и не попрощавшись с собакой.
А Кусака осталась одна у опустевшей дачи, которую с такой гордостью охраняла все лето.
Начался длинный, осенний дождь. А вместе с дождем пришла и ночь. И ночью собака начала выть. Кусака стояла на задних лапах перед безнадежно запертыми дверьми и выла. И казалось, что воет сама ночь.
Одиночество и безнадежность. Одиночество, как лучом согретое теплотой женского сердца, а потом снова этим сердцем преданное и брошенное, и оттого еще более горькое. И неважно, о ком идет речь, о собаке или человеке.
Глава 1
Безымянная собака, никому не принадлежавшая, жила в одиночестве, сама себе находила где-то пищу, где-то ночлег.
Дети кидали в собаку палки и камни, взрослые пугали ее пронзительным свистом, гоня ее отовсюду. Собака убегала в темный сад заброшенного дома и там зализывала свои раны, скуля и плача от боли и обиды.
Однажды ее только пожалел какой-то пьяный мужик, хотел ее погладить. Но пока собака решила к нему подойти, у него уже изменилось настроение, и собака вместо ласки получила очередной удар.
После того случая собака ещё больше озлобилась и совсем перестала доверять людям. Если кто-то хотел ее приласкать, она злобно рычала и пыталась укусить.
В одну из холодных и длинных зим, собака нашла пустующую дачу, которую никто не охранял, и стала там жить под террасой.
Днём собака бегала поселку в поисках пищи, а на ночь возвращалась на дачу и охраняла ее.
Каждую ночь собака вылезала из-под террасы, выскакивала на улицу и лаяла до потери голоса.
Возвращаясь опять под террасу, собака успокаивалась, гордая собой.
Глава 2
Наконец наступила долгожданная весна, и в дом, где жила собака, приехали дачники. Сразу тишину нарушили громкие разговоры, песни и смех приехавших людей.
Уставшие от городской жизни, от холодной зимы, дачники громко радовались весеннему теплу, свежему воздуху и солнечному свету.
Молодая девушка выскочила в сад, и радуясь жизни, весело закружилась. И тут к ней бесшумно подкралась собака, рванула девушку за подол платья, и также тихо скрылась в кустах растущей в саду ягоды.
Испуганная девушка убежала в дом, громко крича, что в саду находится большая злая собака.
Ночью собака вернулась под террасу. Люди спали и были не страшны ей. И теперь собака уже стала охранять так ненавистных ей людей.
Дачники, сначала хотевшие прогнать напугавшую их собаку, были добрыми людьми, они понемногу начали привыкать к ней, и дали ей имя - Кусака.
Глава 3
Собака привыкла к своему новому имени, и тоже с каждым днём всё больше и больше начала подпускать к себе дачников.
И настал тот момент, когда собака подпустила к себе Лелю, и, закрыв глаза, легла на спину. Собака не знала, чего ей ожидать: очередного удара, или чего-то другого. Но девушка стала ласково и нежно гладить собаку. Увидев, что Кусака позволяет ласкать себя, девушка закричала своей семье, чтоб они посмотрели, как она подружилась с собакой.
Прибежали дети и наперебой стали теребить и гладить собаку. А Кусака продолжала вздрагивать от их ласки, ощущая боль от непривычных для нее прикосновений человеческих рук.
Всей своей собачьей душой Кусака привязалась к своим хозяевам. Ей дали имя, ее кормили, она имела возможность охранять хозяев, она была счастлива. Ее длинная шерсть очистилась, стала гладкой и блестящей, она по-настоящему стала домашней собакой, и уже никто не пытался ее обижать.
Не умея выражать своих чувств, никогда не знавшая ласки, она все - равно с недоверием относилась к окружающим, ожидая побоев.
Со временем и Кусака научилась выражать нежность и привязанность к людям. Она скакала, и крутилась вокруг себя, неуклюже кувыркалась - всеми силами пыталась выразить свою благодарность приласкавшим ее людям. Ее нелепые прыжки делали ее неповоротливой, смешной и жалкой. Дачники смеялись над ней, и снова теребили ее, вызывая в ней неуклюжие проявления любви.
Кусака уже полностью свыклась со своей новой жизнью, была обласкана и накормлена, с удовольствием играла с детьми, сопровождала их в лес и на речку, а по ночам на законных основаниях сторожила дом и обитающих там людей.
Глава 4
Прошло жаркое лето. Тучами затянулось небо и начались проливные частые дожди. Наступила осень. И снова на даче стал слышен шум и гомон множества людей, которые грузили вещи на скрипящие от тяжести телеги.
Леле жалко было оставлять собаку, но к себе они ее не хотели брать.
Девушка позвала Кусаку с собой и пошла на вокзал.
Шел сильный проливной дождь, затянувший все вокруг серою пеленой, стало сумрачно и скучно.
Глава 5
Забыв про Кусаку, дачники уехали. Собака долго бегала по их следам, сбегала на станцию и вернулась домой, но и там было пусто.
Дождь разошелся ещё больше, погружая все вокруг в беспросветный мрак.
С наступлением ночи собака завыла. Она выла жалобно и безнадежно. Она своим спокойным воем хоронила в себе чувства, разбуженные людьми, и ими же так жестоко и подло убитые.
Равнодушные и безразличие к животным перерастает в безразличие и равнодушие и к людям, приводит к жестокости и подлости.
Чтобы всегда оставаться человеком, надо с любовью и добротой относится к окружающему миру, бережно относиться к природе.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Андреев. Все произведения
- Ангелочек
- Кусака
- Роза мира
Кусака. Картинка к рассказу
Сейчас читают
- Краткое содержание Станюкович Куцый
На борт корвета тихоокеанской эскадры «Могучий», стоявшего напротив Сингапура, прибывает барон фон дер Беринг. Его прислали на замену, ушедшему на повышение старшему офицеру. Обходя сверкающий блеском и чистотой корвет
- Краткое содержание Астафьев Царь рыба
Pыбака Игнатьича односельчане уважали за его ум и готовность всем помочь, однако отмечали отсутствие искренности в его поступках. У героя было какое-то особенное чутье, позволившее ему стать самым умелым рыбаком в округе.
Леонид Николаевич Андреев
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, - ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.
Жучка! - позвал он ее именем, общим всем собакам. - Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом.
Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала:
Вот весело-то!
Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины.
Ай, злая собака! - убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: - Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злюу-щая!..
Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль.
Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали:
А где же наша Кусака?
И это новое имя «Кусака» так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб, - словно это был не хлеб, а камень, - и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее «своей» собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей.
Кусачка, пойди ко мне! - звала она к себе. - Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же!
Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит.
Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка?
Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико.
И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча.
Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку! - закричала Леля.
Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки?
С привычкою к умеренности, создавшеюся годами бродячей, голодной жизни, она ела очень мало, но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, прежде висевшая рыжими, сухими космами и на брюхе вечно покрытая засохшею грязью, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас. И когда она от нечего делать выбегала к воротам, становилась у порога и важно осматривала улицу вверх и вниз, никому уже не приходило в голову дразнить ее или бросить камнем.
Но такою гордою и независимою она бывала только наедине. Страх не совсем еще выпарился огнем ласк из ее сердца, и всякий раз при виде людей, при их приближении, она терялась и ждала побоев. И долго еще всякая ласка казалась ей неожиданностью, чудом, которого она не могла понять и на которое она не могла ответить. Она не умела ласкаться. Другие собаки умеют становиться на задние лапки, тереться у ног и даже улыбаться, и тем выражают свои чувства, но она не умела.
Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви, - и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким, становилось неповоротливым, смешным и жалким.
I
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице, – ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу.
Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд.
– Жучка! – позвал он ее именем, общим всем собакам. – Жучка! Пойди сюда, не бойся!
Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил:
– Да пойди, дура! Ей-богу, не трону!
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога.
– У-у, мразь! Тоже лезет!
Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок.
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.