Люди, пережившие клиническую смерть
Свет
Большинство людей, испытавших клиническую смерть, говорили о том, что видели "свет в конце тоннеля". Это самое частое явление, о котором они сообщали, будучи фактически "мертвыми".
Свое тело
Многие люди переживали внетелесный опыт и видели свое безжизненное тело во время клинической смерти. Другими словами они ощущали себя бесплотным духом, парящим над телом. Они видели, что происходило в комнате, и кто в ней находился. Любая попытка восстановить связь между сознанием и физическим телом заканчивалась неудачей, вызывая отчаяние у пациента.
Ангелы-хранители
Многие люди утверждают, что видят, по крайней мере, одного ангела или духа, который смотрит и заботится о них во время их короткой остановки на пути к смерти. Некоторые утверждают, что их сопровождает дух, пока они не вернуться обратно в свое тело.
Встреча с матерью
Многие люди утверждают, что когда они находятся на смертном одре, в видениях их посещает мать.
Рассказы, переживших клиническую смерть
Умершие родственники
Если у человека большая семья, то высока вероятность встретить ваших родственников в "загробной жизни". Те, кто пережил клиническую смерть, и вернулись к жизни, утверждали, что видели своих ушедших из жизни родных.
Своя жизнь
Будьте готовы увидеть худшие и лучшие моменты вашей жизни. Многие люди говорят о том, что жизнь будто промелькнула перед глазами при приближении смерти. Они видят свои достижения, а воспоминания проигрываются перед глазами, как слайд-шоу их жизни.
Вы всех видите и слышите
Многие люди рассказывают о своих способностях видеть людей, находящихся с ними в комнате, и попытках с ними заговорить, но невозможности сделать это из-за того, что их тело безжизненно, в то время как сознание бодрствует.
Умиротворение
Подавляющее большинство побывавших по ту сторону жизни и вернувшихся утверждали, что чувствовали всепоглощающее чувство умиротворения и спокойствия. Оно было настолько сильным и любящим, что сознание не знало, как интерпретировать это ощущение спокойствия.
Нежелание возвращаться
Согласно многим рассказам, опыт клинической смерти был настолько безмятежным и спокойным, что многие люди не хотели возвращаться к жизни.
Так или иначе, в течение жизни мы никогда не узнаем, что произойдет, когда нас не станет.
Путевые заметки коматозника
Доктор Эбен Александер (Dr. Eben Alexander), нейрохирург с 25-летним стажем, профессор, преподававший в Медицинской школе Гарварда (Harvard Medical School) и в других университетах уверяет, что лично побывал на том свете. Полагает, что, скорее всего, заглянул в рай. Медик запомнил то, что там увидел. И спустя некоторое время изложил свои "путевые заметки" в книге, которую назвал соответствующим образом: "Доказательство рая: путешествие нейрохирурга в загробную жизнь " (Proof of Heaven: A Neurosurgeon"s Journey into the Afterlife). В конце октября 2012 года книга поступила в продажу в США по весьма скромной цене, не превышающей 15 долларов.
Рассказывая о своем путешествии в интервью журналу Newsweek, Эбен подчеркнул, что никогда прежде не верил в загробную жизнь. Более того, сочувствовал тем, кто верит, и считал, что существует разумное научное объяснение тем странным видениям, которые описывают едва не умершие люди. Однако, когда он сам оказался в коме - на грани жизни и смерти, то стало как-то не до научных объяснений - настолько удивительно выглядело то, с чем пришлось столкнуться.
Когда мозг отключился
На тот свет Александер заглянул осенью 2008 года, находясь в коматозном состоянии в вирджинском Lynchburg General Hospital, где сам тогда и работал нейрохирургом. До комы довел бактериальный менингит, вызванный проникновением в мозг бактерий E. coli. В результате, если верить путешественнику, его тело престало реагировать на внешние раздражители, мозг отключился, кора мозга, отвечающая за мысли и эмоции, перестала функционировать. В таком состоянии Александер провел 7 дней. И якобы побывал в другой Вселенной. По его словам, более крупной, чем наша, в которой человек - это нечто больше, чем только тело и мозг. И где смерть - это не конец сознательного существования, а лишь часть бесконечного путешествия.
Конечно, самое полное изложение того, что удалось увидеть на том свете, содержится в книге, изобилующей однако еще и философскими размышлениями. В журнале Newsweek - своего рода конспект - (весьма хороший и почти полный перевод того, что очнувшийся нейрохирург поведал журналу, . Или посмотреть ниже). Суть же в том, что в мире, в котором побывал Александер, живут представители высшей формы жизни - "прозрачные, мерцающие существа, летающие по небу и оставляющие за собой длинные, похожие на линии следы, как у самолетов". Нейрохирург встретил стаю этих созданий, когда сам воспарил высоко к облакам. Кроме того услышал издаваемые существами звуки, похожие на песню. Александеру песня понравилась. Показалось, что ею существа выражали переполнявшую их радость.
Нечто более высокое, включающее в себя все виды любви
Однако на контакт с путешественником вышло отнюдь не прозрачное и мерцающее существо, а создание более привычной формы, которое возникло рядом.
"… Женщина, - вспоминает Александер, - Молодая... Высокие скулы и темно-синие глаза. Прекрасное лицо обрамлено золотисто-русыми косами . Когда я впервые увидел ее, мы ехали верхом по сложной узорчатой поверхности, в которой через некоторое время я опознал крыло бабочки. Вокруг нас кружили миллионы бабочек, вылетающие из леса и возвращающиеся обратно. Это была река жизни и цвета, разлившаяся в воздухе. Одежда женщины была простой, как у крестьянки, но ее цвет, голубой, синий и оранжево-персиковый, - таким же ярким, как и все, что нас окружало. Она посмотрела на меня таким взглядом, что, если бы вы оказались под ним хотя бы на пять секунд, вся ваша жизнь наполнилась бы смыслом вне зависимости от того, что вы пережили. Это был не романтический взгляд. Это не был взгляд друга. Это был взгляд за пределами всего этого. Нечто более высокое, включающее в себя все виды любви, и в то же время гораздо большее".
Ослепительная темнота
Женщина общалась с нейрохирургом телепатически. И дала, в итоге, понять, что он вернется туда, откуда взялся.
Перед тем, как вернутся Александер оказался у входа в пустоту, "совершенно темную, бесконечную по размеру, но невероятно успокаивающую. Несмотря на черноту, пустота была переполнена светом. Он, казалось, исходил от сияющего шара, который я ощущал рядом с собой. Этот шар был словно переводчиком между мной и окружающим миром. Казалось, что мир этот гораздо больше Вселенной, которая представлялась мне гигантской космической утробой".
Уже потом, очнувшись и поразмыслив, нейрохирург решил, что та самая успокаивающая пустота была домом самого Бога. По словам Александера, наиболее точную характеристику этого удивительного места он нашел у метафизического поэта 17-го века Генри Вогана (Henry Vaughan) в строчке “There is, some say, in God a deep but dazzling darkness ...” В ней Воган, казалось бы, парадоксально помещал Бога в глубокую и ослепительно сияющую… темноту.
Так оно и было, - вспоминает нейрохирург.
Материалистический взгляд обречен
Эбен Александер бесповоротно поверил в то, что путешествовал реально. А не бредил. Сам себе он это доказал. И теперь, ссылаясь на свой научный авторитет, пытается и остальным внушить - особенно до сих пор сомневающимся, что жизнь после жизни существует. Следовательно и Бог есть
Сегодня многие считают, что духовные истины потеряли свою силу и что путь к истине - это наука, а не вера, - сказал ученый в интервью журналу Newsweek. - До своего опыта я и сам так думал. Но теперь я понимаю, что такое мнение было слишком простым. Дело в том, что материалистический взгляд на наши тело и мозг обречен. Его место займет новый взгляд на ум и тело.
Чтобы сложить эту новую картину реальности, потребуется много времени. Ее не смогу закончить ни я, ни мои сыновья. Действительность слишком пространна, сложна и таинственна. Но, в сущности, она покажет Вселенную развивающейся, многомерной и изученной вплоть до последнего атома Богом, который заботится о нас так, как ни один родитель о своем ребенке. Я по-прежнему врач и человек науки. Но на глубинном уровне я очень отличаюсь от того человека, которым был раньше, потому что я увидел эту новую картину реальности. И, можете поверить мне, каждый этап работы, которую придется проделать нам и нашим потомкам, стоит этого".
Итого: что-то смущает
Слова нейрохирурга в целом звучат благостно. Но что-то в них смущает. На мой взгляд, конечно. У Александера замашки католического проповедника-миссионера из числа тех, которые приезжали к нам на закате СССР агитировать со сцен и стадионов за Иисуса Христа. Проповедует он очень красиво, даже пафосно. Но навязчиво. Как потенциальный гуру некой мистической секты - каких- нибудь новых реалистов, которую сам и задумал уже создать.
Да и выглядит нейрохирург подозрительно. Если бы не проповедовал, то его легко было бы принять за агентом, который вот-вот предложит купить пылесос или сдать деньги на тайм-шер. Но может быть, я ошибаюсь? Просто ничего не понимаю в честных американцах?
ВМЕСТО КОММЕНТАРИЯ
К "загробному миру" ближе всего "царство Морфея"
А если все-таки придерживаться того самого обреченного материалистического взгляда на наши тело и мозг? Можно ли рационально объяснить природу путешествия Эбена Александера? И доказать, что дальше собственной головы он никуда не улетал?
У Кевина Нельсона - почти коллеги путешественника - нейрофизиолога из Университета Кентукки (Лексингтон , США) есть гипотеза на этот счет. Он полагает, что видения Александера и прочий, так называемый, околосмертный опыт это разновидность … сна. Конкретно, нарушение одной из его фаз - так называемого "быстрого сна", которую сопровождают быстрые движения глаз - БДГ.
Порой возникают такие состояния, - объясняет Нельсон, - когда мозг частично бодрствует, частично погружен в фазу "быстрого сна". Подобные "БДГ-вторжения" порождают галлюцинации, которые выглядят очень убедительно. Настолько, что бодрствующие или все еще не отключенные участки мозга способны перепутать их с реальными событиями.
Вывод ученых: иллюзию путешествия в "Загробный мир" создает сочетание эффектов, возникающих от вторжения фазы "быстрого сна" при одновременном нарушении работы мозга.
Остается сущий "пустяк" - объяснить то, что наблюдают реаниматологи. Точнее, не наблюдают. А именно активности мозга. Энцефалографы, работающие пока люди "отсутствуют" на этом свете и якобы пребывают на "Том", вычерчивают гладкие линии без каких-либо импульсов. Будто бы мозг напрочь отключился. Не правда ли, сильный довод для тех, кто верит в способность души покидать тело?
Никакой мистики, - уверяет Нельсон. - Ведь мозг отключается не мгновенно - на это уходит несколько секунд. Их вполне хватает, чтобы впасть в фазу "быстрого сна", а в ней уже совершить достаточно долгое "путешествие". Ведь во сне меняется восприятие времени. Оно словно бы растягивается. Порою мгновения, превращаются не то что в минуты - часы и недели. Как это произошло у самого известного посетителя "Того Света", который, похоже, пережил околосмертный опыт, отнюдь не умирая.
«Про Магомета с удивлением сообщают, что он заснул, видя первые колебания падающего сосуда, во сне прошел с подробным осмотром все семь отделений рая и, проснувшись по возвращении на землю, успел еще помешать падению вазы. Жизнь во сне... имеет гораздо более скорое течение, чем наяву...», - писал в своей книге «Сновидения как предмет научного анализа» (Киев , 1878 г.) русский исследователь Николай Грот.
Покойся с миром
Откуда у умирающих возникает ощущение погружения в невероятно успокаивающую субстанцию, о которой рассказывал и Александер?
Недавно свое объяснение предложил немецкий ученый Александр Вутцлер. Его исследовательская группа обнаружила в мозгу умирающих трехкратное повышенные уровня серотонина - одного из основных неймедиаторов, который управляет многими функциями в организме и влияет на восприятие боли, создает ощущение эйфории. Серотонин еще называют гормоном счастья.
На этот гормон Вутцлер и возложил ответственность за предсмертные видения.
Возможно, на еще один физиологический механизм околосмертного опыта наткнулась Залика Клеменц -Кетич из Университета Марибора в Словении ..
Исследовательница мониторила состояние пациентов, страдающих острой сердечной недостаточностью. 52 из них умерли, но воскресли. Пока больные добирались до порога того света, находились там и возвращались обратно, исследовательница брала у них кровь на анализы.
Из числа воскресших 11 человек доложили, что побывали где-то, рассказали о - тоннеле, свете, ангелах и прочих чудесах. Это - чуть меньше 20 процентов. Что соответствует мировой статистике: по разным данным, о путешествиях на тот свет и обратно сообщают от 8 до 20 оживших.
Далее Залика посмотрела: чем принципиально отличается кровь видевших и не видевших загробный мир. Оказалось, лишь одним: концентрацией растворенного углекислого газа . У переживших клиническую смерть она резко возрастала. Получалось: если предсмертные видения - это галлюцинации, то вызывает их газированная кровь. Всего-то…
Кстати, схожие ощущения, вплоть до видений, иногда посещают, как альпинистов на большой высоте, так и дайверов, ныряющих на большую глубину без акваланга. У них тоже бывают проблемы с углекислотой в крови.
СКАЗАНО
О чем поведал нейрохирург в интервью журналу Newsweek (сокращенный перевод сайта http://www.yoki.ru):
"Как нейрохирург, я не верил в феномен "послесмертного" опыта. Будучи сыном нейрохирурга, я рос в научном мире. Я последовал примеру отца и стал академическим нейрохирургом, преподавал в Гарвардской медицинской школе и других университетах. Я понимаю, что происходит с мозгом, когда люди находятся на грани смерти, и я всегда считал, что путешествия за границами собственного тела, которые описывают те, кому удалось избежать смерти, имеют вполне научное объяснение. Мозг - удивительно сложный и чрезвычайно тонкий механизм. Уменьшите количество кислорода, которое ему необходимо, до минимума, и мозг среагирует. То, что люди, перенесшие тяжелые травмы, возвращаются из своего "путешествия" со странными историями, не было новостью. Но это не значило, что их путешествия были реальными.
Хотя я считал себя христианином, я больше назывался таковым, чем действительно был. Я не завидовал тем, кто верил в то, что Иисус был больше, чем просто хороший человек, пострадавший от общества. Я глубоко сочувствовал тем, кто верил в то, что где-то там есть Бог, который истинно любит нас. На самом деле, я завидовал тому чувству безопасности, которое давала этим людям их вера. Но как ученый я просто знал, а не верил. Тем не менее, осенью 2008 года, после семи дней в коме, в течение которых кора моего головного мозга (КГМ) не работала, я испытал нечто настолько глубокое, что оно дало мне научные основания верить в жизнь после смерти. Я знаю, подобные высказывания вызывают скепсис, поэтому расскажу свою историю языком ученого и с его же логикой.
Рано утром четыре года назад я проснулся с сильнейшей головной болью.
На протяжении нескольких часов кора мозга, контролирующая мысли и эмоции и, по сути, делающая нас людьми, была "закрыта". Врачи вирджинского Lynchburg General Hospital, где я сам работал нейрохирургом, решили, что я каким-то образом заразился очень редким заболеванием - бактериальным менингитом, который в основном атакует новорожденных. Бактерии E. coli проникли в мою спинномозговую жидкость и пожирали мой мозг. Когда я прибыл в отделение неотложной помощи, мои шансы на то, что я буду жить, а не лежать овощем, были крайне низкими. Скоро они снизились практически до нуля. Семь дней я лежал в глубокой коме, мое тело не реагировало на раздражители, а мозг не функционировал. Затем, утром седьмого дня, когда врачи решали, стоит ли продолжать лечение, мои глаза распахнулись.
Научного объяснения тому факту, что пока мое тело было в коме, мой ум и мой внутренний мир были живы-здоровы, нет. В то время как нейроны коры головного мозга были побеждены бактериями, мое сознание отправилось в другую, куда большую, Вселенную - измерение, которое я себе даже не мог представить и которое мой докоматозный разум предпочел бы назвать "нереальным".Но это измерение, то самое, описанное бесчисленным количеством людей, переживших клиническую смерть и другие мистические состояния, существует. Оно есть, и то, что я увидел и узнал, буквально открыло мне новый мир: мир, в котором мы представляем собой гораздо больше, чем просто мозг и тело, и где смерть - это не затухание сознания, а, скорее, глава большого и весьма позитивного путешествия. Я не первый человек, обнаруживший доказательства того, что сознание существует за пределами тела. Эти истории так же стары, как и история человечества. Но, насколько я знаю, никто до меня никогда не бывал в этом измерении, пока а) их кора мозга совершенно не функционировала и б) их тело находилось под наблюдением врачей.
Все основные аргументы против опыта пребывания в загробном мире основываются на том, что эти события являются результатом "неисправности" КГМ. Свой же опыт, однако, я пережил при полностью неработающей коре. Согласно современному медицинскому пониманию мозга и ума, я никак не мог испытать даже отдаленное подобие того, что мне довелось пережить.
Я несколько месяцев пытался осознать и смириться с тем, что со мной случилось. В начале своих приключений я был в облаках. Больших, пушистых, розовато-белых , плывших по сине-черному небу. Высоко-высоко над облаками летела стая прозрачных мерцающих существ, оставляющих за собой длинные следы, как у самолетов. Птицы? Ангелы? Эти слова всплыли позже, когда я записывал свои воспоминания. Но ни одно из этих слов не сможет описать тех существ. Они просто отличались от всего, что было на этой планете. Они были более продвинутыми. Высшей формой жизни.
Сверху донесся звук, словно пел прекрасный хор, и я подумал: "Это от них?"Позже, думая об этом, я пришел к выводу, что звук родился из радости этих существ, выросших вместе, - они просто не могли сдерживать ее. Звук был ощутимым и почти материальным, как дождь, который вы чувствуете на вашей коже, не промокая при этом до костей.
Большую часть моего путешествия кто-то находился со мной рядом. Женщина. Она была молодой, и я в деталях помню, как она выглядела. У нее были высокие скулы и темно-синие глаза. Золотисто-русые косы обрамляли ее прекрасное лицо. Когда я впервые увидел ее, мы ехали вместе по сложной узорчатой поверхности, в которой через некоторое время я опознал крыло бабочки. Вокруг нас кружили миллионы бабочек, вылетающие из леса и возвращающиеся обратно. Это была река жизни и цвета, разлившаяся в воздухе. Одежда женщины была простой, как у крестьянки, но ее цвет, голубой, синий и оранжево-персиковый, - таким же ярким, как и все, что нас окружало. Она посмотрела на меня таким взглядом, что, если бы вы оказались под ним хотя бы на пять секунд, вся ваша жизнь наполнилась бы смыслом вне зависимости от того, что вы пережили. Это был не романтический взгляд. Это не был взгляд друга. Это был взгляд за пределами всего этого. Нечто более высокое, включающее в себя все виды любви, и в то же время гораздо большее.
Она говорила со мной без слов. Ее слова проходили сквозь меня, как ветер, и я сразу понял, что это правда. Я знал это так же, как и то, что окружающий нас мир реален. Ее сообщение состояло из трех предложений, и если бы мне пришлось перевести их на земной язык, они означали бы следующее: "Тебя всегда любят и заботятся о тебе, дорогой. Тебе нечего бояться. Нет ничего такого, что ты бы мог сделать неправильно".
Ее слова вызвали во мне огромное чувство облегчения. Словно мне объяснили правила игры, в которую я играл всю жизнь, не понимая их. "Мы покажем тебе много всего, - продолжила женщина. - Но потом ты вернешься".
После этого у меня остался только один вопрос: вернусь куда? Дул теплый ветер вроде того, какой бывает в теплый летний день. Чудесный бриз. Он изменил все вокруг, словно окружающий мир зазвучал на октаву выше и приобрел более высокие вибрации. Хотя я мог говорить, я начал задавать ветру вопросы молча: "Где я нахожусь? Кто я? Почему я здесь?"Каждый раз, когда я беззвучно задавал свои вопросы, ответ приходил моментально в виде взрыва света, цвета, любви и красоты, проходящих сквозь меня волнами. Что важно, эти взрывы не "затыкали" меня, а отвечали, но так, чтобы избежать слов - я непосредственно принимал мысли. Не так, как это происходит на Земле - смутно и абстрактно. Эти мысли были твердыми и быстрыми, горячими, как огонь, и мокрыми, как вода, и как только я принял их, я мгновенно и без особых усилий понял концепции, на осознание которых в своей обычной жизни я бы потратил несколько лет.
Я продолжал двигаться вперед и оказался у входа в пустоту, совершенно темную, бесконечную по размеру, но невероятно успокаивающую. Несмотря на черноту, она была переполнена светом, который, казалось, исходил от сияющего шара, что я ощущал рядом с собой. Он был словно переводчиком между мной и окружающим миром. Та женщина, с которой мы гуляли по крылу бабочки, вела меня при помощи этого шара.
Я прекрасно знаю, насколько необычно и откровенно невероятно все это звучит. Если бы кто-то, даже врач, рассказал мне такую историю, я был бы уверен, что он пребывает в плену каких-то заблуждений. Но то, что случилось со мной, было далеко не бредом. Это было так же реально, как любое событие в моей жизни - как день свадьбы и рождение двух моих сыновей. То, что случилось со мной, требует объяснения. Современная физика говорит нам, что Вселенная едина и безраздельна. Хотя мы, кажется, живем в мире разделений и различий, физика говорит нам, что каждый объект и событие во Вселенной сотканы из других объектов и событий. Истинного разделения не существует. До того, как я пережил свой опыт, эти идеи были абстракциями. Сегодня же они являются реалиями. Вселенная определяется не только единством, но и - теперь я знаю это - любовью. Когда я почувствовал себя получше, я попытался рассказать другим о своем опыте, но их реакцией было вежливое недоверие. Одним из немногих мест, где я не столкнулся с такой проблемой, стала церковь. Войдя туда в первый раз после комы, я посмотрел на все другими глазами. Цвета витражей напомнили мне об искрящихся красотой пейзажах, которые я видел в высшем мире, а басы органа - о мыслях и эмоциях, которые я там пережил. И, самое главное, изображение Иисуса, делящегося хлебом со своими учениками, пробудило во мне память о словах, сопровождавших все мое путешествие - что Бог любит меня безоговорочно. Сегодня многие считают, что духовные истины потеряли свою силу и что путь к истине - это наука, а не вера. До своего опыта я и сам так думал. Но теперь я понимаю, что такое мнение было слишком простым. Дело в том, что материалистический взгляд на наши тело и мозг обречен. Его место займет новый взгляд на ум и тело. Чтобы сложить эту новую картину реальности, потребуется много времени. Ее не смогу закончить ни я, ни мои сыновья. Действительность слишком пространна, сложна и таинственна. Но, в сущности, она покажет Вселенную развивающейся, многомерной и изученной вплоть до последнего атома Богом, который заботится о нас так, как ни один родитель о своем ребенке. Я по-прежнему врач и человек науки. Но на глубинном уровне я очень отличаюсь от того человека, которым был раньше, потому что я увидел эту новую картину реальности. И, можете поверить мне, каждый этап работы, которую придется проделать нам и нашим потомкам, стоит этого". Английский вариант интервью журналу Newsweek:
"As a neurosurgeon, I did not believe in the phenomenon of near-death experiences. I grew up in a scientific world, the son of a neurosurgeon. I followed my father’s path and became an academic neurosurgeon, teaching at Harvard Medical School and other universities. I understand what happens to the brain when people are near death, and I had always believed there were good scientific explanations for the heavenly out-of-body journeys described by those who narrowly escaped death.
The brain is an astonishingly sophisticated but extremely delicate mechanism. Reduce the amount of oxygen it receives by the smallest amount and it will react. It was no big surprise that people who had undergone severe trauma would return from their experiences with strange stories. But that didn’t mean they had journeyed anywhere real.
Although I considered myself a faithful Christian, I was so more in name than in actual belief. I didn’t begrudge those who wanted to believe that Jesus was more than simply a good man who had suffered at the hands of the world. I sympathized deeply with those who wanted to believe that there was a God somewhere out there who loved us unconditionally. In fact, I envied such people the security that those beliefs no doubt provided. But as a scientist, I simply knew better than to believe them myself.
In the fall of 2008, however, after seven days in a coma during which the human part of my brain, the neocortex, was inactivated, I experienced something so profound that it gave me a scientific reason to believe in consciousness after death.
I know how pronouncements like mine sound to skeptics, so I will tell my story with the logic and language of the scientist I am.
Very early one morning four years ago, I awoke with an extremely intense headache. Within hours, my entire cortex-the part of the brain that controls thought and emotion and that in essence makes us human-had shut down. Doctors at Lynchburg General Hospital in Virginia, a hospital where I myself worked as a neurosurgeon, determined that I had somehow contracted a very rare bacterial meningitis that mostly attacks newborns. E. coli bacteria had penetrated my cerebrospinal fluid and were eating my brain.
When I entered the emergency room that morning, my chances of survival in anything beyond a vegetative state were already low. They soon sank to near nonexistent. For seven days I lay in a deep coma, my body unresponsive, my higher-order brain functions totally offline.
Then, on the morning of my seventh day in the hospital, as my doctors weighed whether to discontinue treatment, my eyes popped open.
There is no scientific explanation for the fact that while my body lay in coma, my mind-my conscious, inner self-was alive and well. While the neurons of my cortex were stunned to complete inactivity by the bacteria that had attacked them, my brain-free consciousness journeyed to another, larger dimension of the universe: a dimension I’d never dreamed existed and which the old, pre-coma me would have been more than happy to explain was a simple impossibility.
But that dimension-in rough outline, the same one described by countless subjects of near-death experiences and other mystical states-is there. It exists, and what I saw and learned there has placed me quite literally in a new world: a world where we are much more than our brains and bodies, and where death is not the end of consciousness but rather a chapter in a vast, and incalculably positive, journey.
I’m not the first person to have discovered evidence that consciousness exists beyond the body. Brief, wonderful glimpses of this realm are as old as human history. But as far as I know, no one before me has ever traveled to this dimension (a) while their cortex was completely shut down, and (b) while their body was under minute medical observation, as mine was for the full seven days of my coma.
All the chief arguments against near-death experiences suggest that these experiences are the results of minimal, transient, or partial malfunctioning of the cortex. My near-death experience, however, took place not while my cortex was malfunctioning, but while it was simply off. This is clear from the severity and duration of my meningitis, and from the global cortical involvement documented by CT scans and neurological examinations. According to current medical understanding of the brain and mind, there is absolutely no way that I could have experienced even a dim and limited consciousness during my time in the coma, much less the hyper-vivid and completely coherent odyssey I underwent.
It took me months to come to terms with what happened to me. Not just the medical impossibility that I had been conscious during my coma, but-more importantly-the things that happened during that time. Toward the beginning of my adventure, I was in a place of clouds. Big, puffy, pink-white ones that showed up sharply against the deep blue-black sky.
Reliving History: The search for the meaning of the afterlife is as old as humanity itself. Over the years Newsweek has run numerous covers about religion, God, and that search. As Dr. Alexander says, it’s unlikely we’ll know the answer in our lifetimes, but that doesn’t mean we won’t keep asking.
Higher than the clouds-immeasurably higher-flocks of transparent, shimmering beings arced across the sky, leaving long, streamerlike lines behind them.
Birds? Angels? These words registered later, when I was writing down my recollections. But neither of these words do justice to the beings themselves, which were quite simply different from anything I have known on this planet. They were more advanced. Higher forms.
A sound, huge and booming like a glorious chant, came down from above, and I wondered if the winged beings were producing it. Again, thinking about it later, it occurred to me that the joy of these creatures, as they soared along, was such that they had to make this noise-that if the joy didn’t come out of them this way then they would simply not otherwise be able to contain it. The sound was palpable and almost material, like a rain that you can feel on your skin but doesn’t get you wet.
Seeing and hearing were not separate in this place where I now was. I could hear the visual beauty of the silvery bodies of those scintillating beings above, and I could see the surging, joyful perfection of what they sang. It seemed that you could not look at or listen to anything in this world without becoming a part of it-without joining with it in some mysterious way. Again, from my present perspective, I would suggest that you couldn’t look at anything in that world at all, for the word “at” itself implies a separation that did not exist there. Everything was distinct, yet everything was also a part of everything else, like the rich and intermingled designs on a Persian carpet ... or a butterfly’s wing.
It gets stranger still. For most of my journey, someone else was with me. A woman. She was young, and I remember what she looked like in complete detail. She had high cheekbones and deep-blue eyes. Golden brown tresses framed her lovely face. When first I saw her, we were riding along together on an intricately patterned surface, which after a moment I recognized as the wing of a butterfly. In fact, millions of butterflies were all around us-vast fluttering waves of them, dipping down into the woods and coming back up around us again. It was a river of life and color, moving through the air. The woman’s outfit was simple, like a peasant’s, but its colors-powder blue, indigo, and pastel orange-peach-had the same overwhelming, super-vivid aliveness that everything else had. She looked at me with a look that, if you saw it for five seconds, would make your whole life up to that point worth living, no matter what had happened in it so far. It was not a romantic look. It was not a look of friendship. It was a look that was somehow beyond all these, beyond all the different compartments of love we have down here on earth. It was something higher, holding all those other kinds of love within itself while at the same time being much bigger than all of them.
Without using any words, she spoke to me. The message went through me like a wind, and I instantly understood that it was true. I knew so in the same way that I knew that the world around us was real-was not some fantasy, passing and insubstantial.
The message had three parts, and if I had to translate them into earthly language, I’d say they ran something like this:
“You are loved and cherished, dearly, forever.”
“You have nothing to fear.”
“There is nothing you can do wrong.”
The message flooded me with a vast and crazy sensation of relief. It was like being handed the rules to a game I’d been playing all my life without ever fully understanding it.
“We will show you many things here,” the woman said, again, without actually using these words but by driving their conceptual essence directly into me. “But eventually, you will go back.”
To this, I had only one question.
The universe as I experienced it in my coma is ... the same one that both Einstein and Jesus were speaking of in their (very) different ways. (Ed Morris / Getty Images)
A warm wind blew through, like the kind that spring up on the most perfect summer days, tossing the leaves of the trees and flowing past like heavenly water. A divine breeze. It changed everything, shifting the world around me into an even higher octave, a higher vibration.
Although I still had little language function, at least as we think of it on earth, I began wordlessly putting questions to this wind, and to the divine being that I sensed at work behind or within it.
Where is this place?
Each time I silently put one of these questions out, the answer came instantly in an explosion of light, color, love, and beauty that blew through me like a crashing wave. What was important about these blasts was that they didn’t simply silence my questions by overwhelming them. They answered them, but in a way that bypassed language. Thoughts entered me directly. But it wasn’t thought like we experience on earth. It wasn’t vague, immaterial, or abstract. These thoughts were solid and immediate-hotter than fire and wetter than water-and as I received them I was able to instantly and effortlessly understand concepts that would have taken me years to fully grasp in my earthly life.
I continued moving forward and found myself entering an immense void, completely dark, infinite in size, yet also infinitely comforting. Pitch-black as it was, it was also brimming over with light: a light that seemed to come from a brilliant orb that I now sensed near me. The orb was a kind of “interpreter” between me and this vast presence surrounding me. It was as if I were being born into a larger world, and the universe itself was like a giant cosmic womb, and the orb (which I sensed was somehow connected with, or even identical to, the woman on the butterfly wing) was guiding me through it.
Later, when I was back, I found a quotation by the 17th-century Christian poet Henry Vaughan that came close to describing this magical place, this vast, inky-black core that was the home of the Divine itself. “There is, some say, in God a deep but dazzling darkness ...”
That was it exactly: an inky darkness that was also full to brimming with light.
I know full well how extraordinary, how frankly unbelievable, all this sounds. Had someone-even a doctor-told me a story like this in the old days, I would have been quite certain that they were under the spell of some delusion. But what happened to me was, far from being delusional, as real or more real than any event in my life. That includes my wedding day and the birth of my two sons.
What happened to me demands explanation.
Modern physics tells us that the universe is a unity-that it is undivided. Though we seem to live in a world of separation and difference, physics tells us that beneath the surface, every object and event in the universe is completely woven up with every other object and event. There is no true separation.
Before my experience these ideas were abstractions. Today they arе realities. Not only is the universe defined by unity, it is also-I now know-defined by love. The universe as I experienced it in my coma is-I have come to see with both shock and joy-the same one that both Einstein and Jesus were speaking of in their (very) different ways.
I’ve spent decades as a neurosurgeon at some of the most prestigious medical institutions in our country. I know that many of my peers hold-as I myself did-to the theory that the brain, and in particular the cortex, generates consciousness and that we live in a universe devoid of any kind of emotion, much less the unconditional love that I now know God and the universe have toward us. But that belief, that theory, now lies broken at our feet. What happened to me destroyed it, and I intend to spend the rest of my life investigating the true nature of consciousness and making the fact that we are more, much more, than our physical brains as clear as I can, both to my fellow scientists and to people at large.
I don’t expect this to be an easy task, for the reasons I described above. When the castle of an old scientific theory begins to show fault lines, no one wants to pay attention at first. The old castle simply took too much work to build in the first place, and if it falls, an entirely new one will have to be constructed in its place.
I learned this firsthand after I was well enough to get back out into the world and talk to others-people, that is, other than my long-suffering wife, Holley, and our two sons-about what had happened to me. The looks of polite disbelief, especially among my medical friends, soon made me realize what a task I would have getting people to understand the enormity of what I had seen and experienced that week while my brain was down.
One of the few places I didn’t have trouble getting my story across was a place I’d seen fairly little of before my experience: church. The first time I entered a church after my coma, I saw everything with fresh eyes. The colors of the stained-glass windows recalled the luminous beauty of the landscapes I’d seen in the world above. The deep bass notes of the organ reminded me of how thoughts and emotions in that world are like waves that move through you. And, most important, a painting of Jesus breaking bread with his disciples evoked the message that lay at the very heart of my journey: that we are loved and accepted unconditionally by a God even more grand and unfathomably glorious than the one I’d learned of as a child in Sunday school.
Today many believe that the living spiritual truths of religion have lost their power, and that science, not faith, is the road to truth. Before my experience I strongly suspected that this was the case myself.
But I now understand that such a view is far too simple. The plain fact is that the materialist picture of the body and brain as the producers, rather than the vehicles, of human consciousness is doomed. In its place a new view of mind and body will emerge, and in fact is emerging already. This view is scientific and spiritual in equal measure and will value what the greatest scientists of history themselves always valued above all: truth.
This new picture of reality will take a long time to put together. It won’t be finished in my time, or even, I suspect, my sons’ either. In fact, reality is too vast, too complex, and too irreducibly mysterious for a full picture of it ever to be absolutely complete. But in essence, it will show the universe as evolving, multi-dimensional, and known down to its every last atom by a God who cares for us even more deeply and fiercely than any parent ever loved their child.
I’m still a doctor, and still a man of science every bit as much as I was before I had my experience. But on a deep level I’m very different from the person I was before, because I’ve caught a glimpse of this emerging picture of reality. And you can believe me when I tell you that it will be worth every bit of the work it will take us, and those who come after us, to get it right."
x HTML-код
Известный нейрохирург рассказал, что он видел на том свете.
Когда то Андрей Васильевич повредил ногу,выходя из троллейбуса,неловко повернулся и ударился коленом.Травма переросла в острую форму тромбофлебита
– Нужно было удалять часть вены,- вспоминаетВиноградов,-операция несложная и я не переживал.
Но когда его положили на носилки, мужчину охватило странное предчувствие:
– Внутри все сжалось, стало тревожно. Я вспомнил молитвы, которым научился у бабушки. И решил, будь, что будет.Врачи надели маску с наркозом и я стал засыпать.
Дальнейшие ощущения Андрей Виноградов помнит и по сей день. Началось путешествие в иной мир, очень похожее на реальность
— Огромные шестиугольные соты заполнили комнату и давили на меня, не давая вздохнуть. Чтобы сделать глоток воздуха, я стал рваться вверх.
Рывок — и он уже летит по огромной трубе со светящимися стенами. Один поворот -и Андрей увидел яркий свет,то котором так часто говорили все, кто вернулся с того света.
– До этого я никогда не интересовался, что нас ждёт после смерти,-продолжает Андрей Васильевич,-уже потом прочитал много свидетельств тех, кто побывал там. Они точь в точь совпали с моими..
– Я попал в круглую комнату, залитую ярким светом. А внизу я увидел операционную, себя, лежащего на столе и врачей, которые суетились вокруг меня. Медсестра вколола укол, и я почувствовал его. Сбоку появился большой светящийся шар и голос сказал:»Это страна твоих предков».Со мной не разговаривали в привычном смысле.Это было телепатическое общение.
В одной из стен комнаты появилось круглое окно. Сквозь него Виноградов увидел город необыкновенной красоты на холме. Здесь были и дворцы и привычные нам прямоугольные дома. Все строения были белыми, будто хрустальными. А жители города были одеты в белые свободные одежды.Сами они были полупрозрачные, как привидения.Они шли навстречу и голос сказал:
– «Посмотри, это твои родственники. Даже те, которых ты никогда не знал. На самом деле я увидел среди них бабушку, дедов, Были и совсем незнакомые лица.
– У меня возникло ощущение спокойствия, счастья, полной расслабленности и жуткое желание остаться в этом городе, среди родных.
И перед глазами Андрея закружились сферы,похожие на мыльные пузыри, в них мелькали фрагменты его жизни.Причем это были не самые лучшие отрывки его жизни.
– Мне напомнили моменты, когда я вёл себя не очень хорошо, вспоминает Виноградов,-все это длилось секунд десять.
«Твоя жизнь -сплошные неприятности,-сказал голос» . И мне захотелось избавиться от всех земных несчастий и уйти в этот красивый город.
– Неужели в моей жизни нет ничего хорошего?,-спросил я. «Тебя ждут одни тяготы» ,-сказал голос. А потом возникла картинка: моя жена и дочь.Как же они будут без меня, подумал я. Страх совершить ещё один грех-оставить семью без кормильца, ослабил моё желание уйти.
– Мне предложили выбрать и я решил вернуться. А ведь многие не могут отказаться. Тот мир очень заманчив. Кстати, в городе предков, как мне показалось, спокойствие людей граничит с безразличием. У них, кажется не было никаких чувств.
Как только выбор был сделан, из шара ударил луч света. По позвоночнику разлилось тепло и Виноградов «опустился» на операционный стол. Когда мужчина открыл глаза, доктора уже складывали инструменты.»Все,готов»- услышал он голос одного врача.
– Я говорю: «Привет с того света» , а врач: «Кто это сказал?»-улыбается Андрей Васильевич. А я ему: «Я сказал». Доктор в недоумении другому врачу говорит: «Он же не дышит!» А я отвечаю: «Сейчас задышу»- и делаю вдох. Врач в шоке продолжает: «Но нет же пульса!»- «Сейчас будет» Я вдохнул ещё два раза и у меня забилось сердце. А доктор с юмором попался. Отошёл от шока и говорит: «В первый раз вижу, чтобы труп сам себе сердце запускал»
Пережив клиническую смерть, Андрей Васильевич полностью поменял свою жизнь.А то,что случилось, считает уроком, которые ему преподнесли свыше…
От себя добавлю, что сама на себе испытала действие светящихся шариков. Меня лечил один парень такими шариками. Причём он сам не понимал, что делает. Никогда так раньше никому не делал. Он посылал мне мысленно светящийся шар. Я ощущала расслабленность всего тела после этих энергетических сгустков. Я уже писала в одной статье, что так ангел хранитель меня спасал))
А с лучом света, в тело мужчины вернулась душа. Именно так,с лучом,душа попадает в тело при рождении. Когда связь луча и тела ослабляется, человек начинает много болеть и вскоре умирает. Недаром многие люди перед смертью ощущают депрессию и угнетенное состояние. Свет отключается от них.
Но про безразличие я б поспорила. ведь умершие часто приходят к своим родным во снах, предупреждают о чем то, советуют. Если бы им было все равно, мы бы больше о них ничего не узнали бы.
Живите правильно. И делайте добро здесь и сейчас)) Всем любви и добра.
Мы продолжаем знакомить наших читателей с программой телеканала «Спас» «Мой путь к Богу», в которой священник Георгий Максимов встречается с людьми, обратившимися в Православие. Опыт, пережитый гостем этого выпуска программы, - драматичен и одновременно… светел, ибо в корне поменял его жизнь, стремительно несущуюся под откос, повернул ко Христу. Как и почему оказался Василий на том свете, что пережил там , как чувство Христовой любви помогло правильно осмыслить жизнь здесь , - его рассказ.
Священник Георгий Максимов : Здравствуйте! В эфире передача «Мой путь к Богу». Сегодняшний наш гость, скажу сразу, пережил весьма драматичные события в своей жизни, которые и привели его к Богу. В среде людей, далеких от веры, есть такая поговорка: «С того света никто не возвращался». Произносится она с тем подтекстом, что будто бы никто не знает, что нас ждет после смерти. Однако история нашего гостя эту поговорку опровергает. Но прежде чем переходить к разговору о его смерти и возвращении, поговорим немного о предыстории. Василий, не ошибусь ли я, если предположу, что вы выросли, как и многие из нашего поколения, в неверующей среде и с верой были незнакомы?
: Да. Родился я и вырос при другой эпохе. А после армии - для меня это было в 1989-м - возникла совершенно другая парадигма. Советский Союз рассыпался. Приходилось как-то добывать себе пропитание. Молодая семья, ребенок родился. После армии я поработал немножко на заводе, а потом попал в охранное агентство - ЧОП. Сейчас это, конечно, немножко другая структура, но тогда это были охранники, а ночью бандиты, которые выколачивали долги. Много плохого я совершил. Много ужасных поступков. Крови нет на моих руках, но всего остального хватает. Поэтому мне до сих пор стыдно, хотя я каялся. Много народу погибло рядом. Некоторых посадили. Но, так как у меня в тот момент родилась дочь, я решил все-таки уйти с этой дорожки. Потихонечку мне удалось без особых потерь уйти в сторону. Я просто переехал на другое место, обрубил все связи полностью. Пытался как-то строить свою жизнь, но денег не было, и я подрабатывал где угодно: торговал, таксовал на своей машине. Познакомился с товарищами на рынке. Тогда это называлось «лохотрон». Проработал три года на рынках Москвы и Подмосковья. Там пристрастился к наркотикам.
Отец Георгий : А как это произошло? Вы ведь были уже взрослым человеком и наверняка слышали, что это опасно.
Героин - очень цепкий демон. Он берет человека в свои объятия и уже не выпускает. Достаточно двух раз
: Я тогда поругался со своей женой, жил один в коммуналке, там у меня собиралась большая компания наркоманов. Я смотрел на их довольные физиономии, когда они кололись и говорили: «Тебе это не надо». Это больше походило на: «Только не кидай меня в терновый куст». И вот захотелось попробовать. Сначала было страшно. Понюхал - особого эффекта не дало. Потом укололся раз, два, три… И всё. Достаточно, я думаю, двух раз. Героин - очень цепкий демон. Он берет человека в свои объятия и уже не выпускает его. Сколько народу ни лечилось, пыталось как-то уйти, слезть с этой темы - удавалось единицам. Я знаю только одну девочку, которой удалось это, но и то ценой больших усилий, и по женской части у нее фиаско. То есть не родит уже. Ну а остальные умирали. Причем люди испытывали клиническую смерть от передозировки и потом шли за новой дозой.
Помню случай с моим товарищем. Мы сидели на кухне: я, он и его девушка. Укололись - он упал. Стало плохо ему, вызвали «Скорую». Те быстро приехали. Выволокли его на лестничную площадку. Там вскрыли грудину и делали прямой массаж сердца… Это зрелище не для слабонервных, скажу я вам. Откачали. И всё равно это ничего ему не дало, и буквально через два месяца он ушел от нас из-за передоза. Страшные вещи. Я сидел где-то год. Это сравнительно мало. Людей по-разному это добивает. Некоторые 10, 15 лет живут на героине - не знаю, почему так долго. Но обычно наркоман живет 5-6 лет максимум.
Отец Георгий : Ваша собственная смерть тоже произошла из-за передозировки?
: Не совсем. Тогда бытовало такое мнение: можно пить водку, и через алкоголь удастся слезть с героина. Но, как оказалось, это не так на самом деле. Были майские праздники, и вот с той целью я пил и пил. Чтобы с героина слезть. Но не помогло. Я не выдержал, и 11 мая мы с друзьями укололись в подъезде. Дело было вечером, после 22 часов. А водка и героин - это смерть сразу. Я не знаю, что там на что влияет, но это сразу практически. И я еще был под парами алкоголя. Помню темноту. Как бы схлопывается сознание. Глаза закрываются, и колокольчики звенят в ушах.
Отец Георгий : То есть у вас наступила клиническая смерть?
: Это самый момент смерти. Никакой боли не чувствовал. У меня мягко, спокойно глаза закрылись, и я упал вниз, скатился к мусоропроводу. Там и остался. Помню только, как буквально через мгновение видел - как будто из-под воды и в замедленном движении - как девушка, одна из нас, бежит, стучит по квартирам, чтобы открыли позвонить в «Скорую» - мобильных телефонов тогда еще не было. Товарищ мой, который был рядом, Сергей, пытается делать мне искусственное дыхание. Но, наверное, не очень-то и умел. Дальше помню, что я уже лежу перед подъездом. Приехала «Скорая». Лежит тело. Вижу свое тело со стороны. Что-то они там делают. А мне уже как-то это стало без разницы. Совершенно неинтересно. Начало тянуть как-то вправо и вверх. Всё ускоряясь. И неприятный звук такой, гул. Завертело и понесло вверх по большой такой трубе. Мысль моя при этом не прекращалась ни на секунду.
Отец Георгий : Понимание того, что наступила , не испугало?
: А поначалу у меня не было этого понимания. Оно пришло позже. Меня стало всё быстрее и быстрее тянуть. Потом такие полупрозрачные стены, туннель, полет всё ускоряющийся. Вокруг какие-то картины, можно сравнить со звездными снимками телескопа Хаббл. И впереди яркий свет. Ярчайший. Это сродни с аттракционом в аквапарке, когда ты по спирали вниз летишь, спускаешься и падаешь в бассейн с теплой водой. И такой аккорд какой-то неземной музыки, что ли. Вот тогда я посмотрел на себя. Только тогда пришло осознание того, что я умер. Никакого сожаления при этом не было. Я чувствовал радость, покой, наслаждение. Я мог посмотреть, где я. Видел, как лежит мое тело в машине «Скорой помощи». Но мне до него как-то… совершенно безразлично. Без презрения какого-то, без ненависти, просто…
Отец Георгий : Как уже нечто чужое?
Я сразу понял, что это Он. А Он - как отец родной. Со мной так никогда никто не разговаривал
: Да. Вот как мимо идешь - лежит камень на улице. Ну, лежит и лежит. После этого меня потянуло вверх, знаете, как будто теплой ладонью вверх стало приподнимать. Я ощущал прямо волны счастья и абсолютнейшего спокойствия. Абсолютной защиты. Всё вокруг пропитано любовью - такой силы, что и непонятно, с чем сравнить. Меня тянуло как будто сквозь какие-то облака. Как самолет взлетает. Всё выше и выше. И передо мной возникла фигура в ослепительном сиянии. Она была в длинном одеянии, в хитоне. Знаете, я ведь до того времени ни разу Библию не открывал и никогда никаких мыслей о Боге, о Христе у меня не было. Но вот тогда я сразу всеми фибрами души понял, что это Он. А Он - как отец родной. Он встретил меня, с любовью, какой не увидишь на Земле. Со мной так никогда никто не разговаривал. Он не укорял, не убеждал, не ругал. Он просто показывал мою жизнь. Мы общались мыслями, и каждое слово Его воспринималось как закон. Без всяких сомнений. Он говорил тихо и ласково, а я всё больше убеждался в том, что был чудовищно неправ не только к себе, но и к родным, да и вообще ко всем. Я плакал, рыдал, сердце мое, разрываясь, очищалось, постепенно мне становилось легче.
Знаете, мне такое сравнение запало в голову: когда горшечник делает какой-то горшок, и вот глиняная заготовка у него упала - и он ее начинает руками выправлять… Точно как горшечник, Он правил мою душу. Она была грязная такая… Так вот, Он прокрутил мою жизнь, как картину, перед моими глазами.
Это известно, что так происходит, я потом читал это у того же Моуди или у других, кто пережил подобное. Здесь ничего нового. Я не придумываю, не вру. Врут, наверное, для достижения какой-то цели. Я же просто хочу рассказать о том, что видел, чтобы люди услышали. Я уже привык к тому, что мне многие не верят и иногда крутят пальцем у виска.
Так вот. Он мог остановить в любом месте жизнь. Это как кинокартина какая-то. Но, что самое интересное, я мог в любом месте зайти посмотреть на себя. Почувствовать ситуацию с точки зрения каждого из окружавших меня людей.
Отец Георгий : Понять, как они это воспринимали?
: Да. Как можно . Это как… например, пулевое ранение и ножевое, которые у меня были, ни в какое сравнение не идут с тем, как может ранить человек просто одним брошенным словом. И как запоминается это на всю оставшуюся жизнь. К каким последствиям это приведет. Как надо быть осторожным в своих поступках. Многие люди думают, что есть лишь эта жизнь, а потом всё, какое-то темное беспросветное нечто и ничего нет. Нет, друзья мои, всем придется отвечать за сделанное. Абсолютно всем.
Я осознал: мне нужно вернуться назад, в земную жизнь. Промелькнули перед глазами жена, ребенок
Ну так вот, мы с Ним эти картины разбирали. Потом Он меня взял за руку, мы пошли… Я помню, что под ногами была туманная субстанция какая-то, она постоянно переливалась. Ярчайший свет. То есть тени там вообще нет, хотя здесь это трудно себе представить. Я чувствовал себя полупрозрачным. Как в кино «Человек-невидимка», где у него просто границы обозначены. И Он взял меня за руку и повел и просветил меня вот этим ярчайшим светом. Потом опять оказались в том месте, где мы в первый раз встретились. И я не помню, о чем Он спросил, но главное, что я осознал: мне нужно вернуться назад, в земную жизнь. Промелькнули перед глазами жена, ребенок. К слову, к тому времени мы поругались и уже где-то почти год не жили вместе. В общем, я понял, что мне нужно вернуться. Я обещал Ему взяться за ум, исправиться. Глубочайшая печаль возникла во мне, и в то же время мне дали понять, что мы еще встретимся. Этой надеждой, наверное, и живу до сих пор. Честно говоря, мне хочется туда. В любую минуту.
Хотя, конечно, настолько прекрасно было то, что я испытал, настолько плохо может быть тем, кто окажется в аду. Я не был в раю, но, наверное, в каком-то преддверии рая. Не знаю, как сказать… Это чувство, наверное, сильнее всех наркотиков вместе взятых на Земле и умноженных на бесконечность. Взрыв всезнания буквально «сбил» меня с ног, возможно. Истина только краем прошлась по мне, но я ощутил тот бесконечный творческий потенциал, который заложен в нас. Знать всё… это не пересказать никак, просто поверьте на слово: это великолепно, скучать мы там уж точно не будем. Настолько там было прекрасно. Тепло, уютно. Именно с Ним. Я чувствовал, что именно Он отец и есть. Настоящий отец. Не то что земные отцы… С биологическим отцом мне не очень повезло, и с отчимом тоже.
Короче говоря, получилось, что я уже как бы в обратном порядке возвращался. В мае-то поздно солнце заходит… я помню, что еще был закат, и я опускаюсь. Сквозь листву деревьев, сквозь крышу машины и в тело. Мое сознание рывком входит назад. Я делаю глубокий вдох, ребра болят очень сильно. И хватаю за руку фельдшера. У него в ладони часы, ключи, деньги…
Отец Георгий : Ваши?
: Да. Всё из моих карманов. Карманы вывернуты. Я ничего не хочу сказать плохого про работников «Скорой помощи». Я сам сын врачей. У меня и сестра работала на «Скорой помощи». Я был трупом. Как выяснилось, 14 минут уже. Они уже, естественно, не предпринимали никаких реанимационных действий, просто везли меня в морг. Ну, а… В общем, я схватил его за руку. Эти глаза надо было видеть. Такого ужаса я не видел еще ни разу.
Отец Георгий : Могу предположить, что в будущем этот человек уже не рисковал обшаривать умерших. (Смеется. )
: Да там денег-то было… Помню, я отсчитал ему половину - это как раз была бутылка пива. А на вторую половину купил себе бутылку пива, прямо рядом там сел и сижу себе думаю. На следующий день я проснулся от звонка в дверь. А я еще не понимал практически, что со мной произошло. Осознание происходило постепенно на протяжении нескольких недель. Так вот, я открываю дверь: жена стоит. А мы с ней год не виделись. В общем, мы поговорили где-то с час. Я бросил всё. Всё, что было в той комнате. Закрыл ее, и мы уехали к ней. Больше я туда не возвращался. Обрубил все концы сразу.
Ломка - это страшнейшая боль. Ты не можешь стоять, ты не можешь лежать, ты вообще не можешь найти покой
Но героиновая зависимость никуда не делась. Буквально к концу дня мне стало совсем плохо. И последующие где-то месяца два с половиной у меня была такая диета: бутылка водки, димедрол, тазепам, феназепам - чтобы просто выключиться полностью на время ломки. Моя жена просто святой человек. Она выходила меня. Она шла на работу и покупала мне водку. А я валялся дома. В начале приема тяжелых наркотиков ты не задумываешься, что с тобой будет дальше, тебе хорошо, и пусть весь мир подождет. А когда ты хочешь с этим покончить, обнаруживаешь, что демон не отпускает тебя. У тебя уже нет вен, те, что были, ты давно «сжег». Ты весь гниешь, тебя трясет и ломает в буквальном смысле слова. Ломка - это страшнейшая боль. Не как при порезе или ушибе. Это, скорее, сродни ревматическим болям, когда выворачивает суставы. Но, опять же, многократно умноженная боль. И это внутри тебя. Ты не завяжешь, не приложишь ничего. Тебя начинает выкручивать. Ты не можешь стоять, ты не можешь лежать, ты вообще не можешь найти покой. Плюс всякие кошмары сопровождают все это. Ужаснейшее состояние. А прекратить его очень просто. Надо всего лишь поднять трубку, позвонить, и через полчаса ты уже будешь уколот, и всё нормально. Но я дал слово бросить это.
По собственному желанию преодолеть ломку чрезвычайно сложно, здесь очень важна поддержка близких и, конечно, желание больного. Но самое главное, чтобы в этом деле тебе помог Бог.
Это я сейчас понимаю, что Господь и жену сподобил, чтобы она ухаживала за мной, и дал мне силы. Один бы я не выдержал этого.
Это было страшное лето. Но я оклемался. Потом я бросил пить. Не скажу, что сам бросил. После водки, после этого всего «лечения» я резко пожелтел. Приехала «Скорая» и говорит: «Да, у вас гепатит С. Если будете дальше пить - цирроз, и привет». Стал я пить пиво вместо водки. Стало еще хуже. В общем, дело близилось к концу. Уже не от наркотиков, а от алкоголя. Мы поехали в клинику, где по методу Довженко кодируют. И вот я не пью уже 17 лет. И не тянет. Я смотрю на тех, кто выпивает, и мне становится смешно - это цирк просто. Люди не понимают, что они творят. Я перестал пить, и, естественно, во всех этих пьяных компаниях мне просто скучно.
И прекращение наркотической зависимости, и освобождение от алкогольной зависимости - это все происходило именно после того случая. Какая-то внутренняя директива возникла, что ли.
Я пошел работать. Естественно, изменять жене перестал после того момента сразу. Курить перестал, ругаться матом перестал
Сейчас я понимаю, что это всё связано с Богом. Он ставит на путь истинный. Я пошел работать. Естественно, изменять жене перестал после того момента сразу. Курить перестал, ругаться матом перестал. Это постепенно, шаг за шагом. Во всех моих начинаниях я просил помощи у Бога. Вот так про себя просил, и Он всегда помогал. К слову, через месяц после того, как я пожелтел, я пошел снова кровь сдал на анализы. Диагноз не подтвердился. Я сдавал еще потом несколько раз - гепатита нет. Он просто исчез.
Отец Георгий: При всем этом вы до Церкви не сразу дошли?
: Да. Это был долгий путь. Как будто бы сначала нужно было удалить из себя всё ненужное. А Церковь - это уже тюнинг, доведение до совершенства. Избавление от тех зависимостей, которые я выше перечислил, - это, я считаю, была только грубая настройка, теперь мне предстоит тонкая настройка. Тонкая настройка будет продолжаться до последнего вздоха. Она намного важнее и неизмеримо труднее первого этапа. Ведь бросить курить куда как легче, чем бросить завидовать кому-то. Или бросить пить легче, чем перестать ненавидеть кого-то или простить кому-то.
До Церкви я дошел не сразу. А сначала я просто много читал о посмертном опыте людей. Ходил в каких-то дебрях: Блаватская, Рерих… Там искал истину. Но нашел, только когда прочел в Библии: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 8). Об этом учит Православие. В других учениях я не нашел этого. И там , в моем посмертном опыте, - Бог есть любовь. Абсолютная любовь. Именно там я понял это. Я был защищен, любим, понимаем. Как сын, который нашел отца. Именно христианство учит, что «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, Он дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1: 12), «Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа» (Гал. 4: 7). И руководствуясь этим, я пошел в Церковь, причастился. Наверное, в первый раз после крещения. Меня крестили в 1980 году; тогда мы были во Владимире, когда на Олимпиаду всех из Москвы выгнали, и там в церкви меня мать крестила. Хотя она сама коммунистка, отец коммунист. Врачи…
Отец Георгий : Просто в силу традиции, наверное?
После первого причастия я удивился: «Как так может быть? И там - и здесь»
: Да. Тогда я не придал этому значения. Я, честно говоря, до 20 лет и не задумывался, что такое Бог - есть Он или нет. Просто живем, и всё. Так вот. После того случая прошло, наверное, лет шесть, прежде чем я пришел в храм… Я стал периодически раз в три недели подходить ко Причастию. Исповедоваться, причащаться. Первый раз, когда я причастился, - это было нечто неземное. Я вообще человек довольно резкий, где-то грубый бываю. Но здесь я просто расслабился, и мне все люди казались такими добрыми ангелами. Это длилось где-то сутки, наверное. И это очень похоже на то ощущение, которое я испытал там . Подобное, родственное чувство. Благодать. Мы же, когда причащаемся Тела и Крови Христовых, становимся сродни Ему. И после первого причастия я удивился: «Как так может быть? И там - и здесь». Ну, сейчас, конечно, не каждый раз такое бывает. А в первый раз это было вообще… меня с ног чуть не сшибло в церкви.
Много вещей интересных я понял, когда осмыслял увиденное там . Те люди, которые попадут в ад, они потом выкидываются во тьму внешнюю. Получается, что человек, который попадает туда после смерти своей, он… Насколько грешна его душа - она сама отдаляется от Бога. Она сама себя осуждает. Чем более ты грешен, тем дальше ты от Света, от Бога. Ты сам не сможешь приблизиться к Нему, облепленный грязью своих мыслей и поступков. Тебя уносит всё дальше и дальше в кромешную тьму, где тебя поджидают все твои страхи. А около Него нет страха, только блаженство. Жизнь всегда обрывается для человека внезапно, и ты предстанешь перед Ним со всем набором своих деяний, а там уже ничего нельзя изменить. И вот тогда ты сам себя осудишь и сам себе не позволишь приблизиться к Свету, ибо тебя будет нестерпимо жечь. Подобное может соприкасаться только с подобным. Это не то, что Страшный суд, как его часто представляют…
Отец Георгий : Ну, собственно говоря, вы до Страшного суда-то еще не дожили. Потому что Страшный суд будет в конце истории, когда произойдет воскресение из мертвых. Души соединятся с телами умерших, и тогда люди уже вместе со своими телами предстанут на Страшный суд. В собственном смысле слова рай и ад уже будут после Страшного суда. А до этого, как говорит святой Марк Эфесский, души попадают в состояние предожидания Страшного суда. И в соответствии с тем, что душа каждого являет собой, либо ожидают будущих мучений и тем мучаются, либо ожидают будущих благ и от того испытывают блаженство.
: Видимо, это малый суд был. Собственное осуждение. Я, честно говоря, много повидал, но я даже думать не хочу о том, чтобы прогневить Господа. Хоть как-то. Даже мысли такой нет. Это я раньше безумные поступки совершал. Сейчас, зная всё то, что там может быть… Насколько там может быть хорошо и насколько плохо - я даже подумать об этом не могу. Я не мог прожить раньше без мысли о сигарете или: «Ты сегодня не покурил анаши или не укололся - день прошел зря». А сейчас я бросил всё после того, что я узнал. Я, честно говоря, не трус, но веду себя как паинька. Я не хочу туда. Там страшно.
Отец Георгий : В эту тьму внешнюю?
: Да. Тем более что это навечно. Еще я понял такую вещь, что вот у нас как бы два рождения. В первый раз мы рождаемся от своих родителей, а второй - по смерти. И в этой жизни, когда мы здесь находимся, в этом земном мире, мы должны определиться: с кем мы и какие поступки совершаем. Мне чрезвычайно повезло, что мне дали еще один шанс. Бог подарил мне новую жизнь, в которой я смог понять, что такое любовь. Просто вовремя надо одуматься. Как говорил преподобный Серафим Саровский: надо стяжать здесь Духа Святого.
Отец Георгий : Именно здесь, на земле, потому что там уже нет возможности выбора. По поводу рождения мне вспомнились слова преподобного Григория Синаита, который сказал: «Здесь, на земле, человек вынашивает зародыш будущей своей жизни. Или вечных мук, или вечного счастья с Богом». И, собственно говоря, со смертью он рождает для себя ту вечность, которую определил своим направлением воли: к чему его воля оказалась устремлена - к Богу или же ко греху.
Сознание мое не прерывалось ни на секунду. И это подтверждает, что мы не умираем. Это я говорю для атеистов, для тех, кто отвергает Господа Бога
: И вот, собственно, что все-таки меня сподвигло рассказать мою историю. Это всё глубоко личное, в принципе… Не каждый согласится рассказать о себе такое. Я хочу засвидетельствовать, что личность неуничтожима. Сознание мое не прерывалось ни на секунду. И это подтверждает, что мы не умираем. Это я говорю для , для тех, кто отвергает Господа Бога. Потому что если здесь они на что-то надеются, может, на князя мира сего, то там он их не защитит. Там им воздастся по заслугам. Это абсолютно точно.
И надо не только верить, но и совершать добрые поступки. Задумайтесь: для чего вы родились? Неужели самый сложный биологический организм на планете создан всего лишь для пустого времяпровождения? Жизнь наша на Земле - это мгновение, но очень важное: именно здесь мы определяем, приходим ли мы к Нему или нет. Второго такого мгновения не будет, и после смерти уже ничего не исправишь. Старайтесь, пока есть время, не делать зла, просите прощения у тех, кого обидели. Всякое дело делать во Славу Бога.
Напомню две заповеди, которые принес нам Иисус Христос. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим…» и «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. 12: 30, 31). Если бы все люди выполнили эти две заповеди, то вся планета Земля была бы окутана любовью. И в этом плане Православная Церковь - это флагман. Я считаю, что это единственное верное учение, и именно оно ведет к последующей жизни. А что есть эта жизнь, я убедился на самом деле. Возможно, мой рассказ поможет кому-то задуматься над своими поступками, переосмыслить свое поведение. Многие говорили: «Это у тебя галлюцинации были, воздействие наркотиков, бред какой-то, возникающий, когда там мозжечок засыпает куда-то»…
Отец Георгий : Но то, что ваша жизнь так радикально поменялась, - уже свидетельствует о том, что это не могли быть просто галлюцинации. Потому что галлюцинации каждый наркоман видит регулярно, а его жизнь это не меняет. Жизнь может изменить только реальный опыт. И я думаю, Господь вам, скажем так, авансом показал то, что может быть. Потому что по вашей предыдущей жизни всё вело вас совсем в другое место, в ту самую тьму внешнюю, но Господь по Своей любви авансом показал вам то, что ждет вас, чтобы вы могли правильно распорядиться этим. И, слава Богу, вы действительно правильно распорядились своим вторым шансом.
Спасибо большое вам за ваш рассказ. Храни вас Господь!
В 2013 году на популярном форуме был задан вопрос: если вам довелось пережить клиническую смерть, что вы помните?
Ответов набралось около четырёх тысяч. Мы выбрали несколько самых интересных историй.
1.У моего тренера по футболу прямо на поле случился инфаркт, и он 15 минут пробыл мёртвым.
Когда его спросили, что он помнит о смерти, он ответил, что помнит «полнейшее ничто». У него не было амнезии — просто, по его словам, он был в абсолютной пустоте.
Он сказал, что это был самый спокойный момент в его жизни. Наверное, смерть напоминает фильм «Начало» — когда ты сам выстраиваешь мир вокруг себя.
2.Когда мне было 8 лет, я катался на газонокосилке, и попал шнурком в мотор.
Я упал под газонокосилку, которая разорвала мне кожу, вырвав толстую и тонкую кишки, пробив правое лёгкое, сломав позвоночник в двух местах и уничтожив правую почку.
Когда я пришёл в себя, я лежал на столе, а вокруг стояли незнакомые люди в белом. Рядом с ними стояла моя бабушка, которая умерла, когда мне было 3. Люди оживляли моё сердце с помощью маленьких электродов, а бабушка успокаивала меня и говорила, что всё будет хорошо.
Вдруг я очнулся — уже зашитый и подлатанный. Родители сказали, что я умер трижды. Первый раз — на 5 минут. Второй раз — на 12 с небольшим.
Но самым поразительным был третий раз. Моё сердце остановилось на 20 минут. Врачи думали, что мне конец, но родители велели им продолжать давать разряд.
Врачи сказали, что с вероятностью 98% у меня будут необратимые повреждения мозга. Сейчас мне 25, и я полностью здоров.
3.Когда мне было 15 лет, мой дядя-шизофреник пырнул меня в живот кухонным ножом. Я пытался доползти до телефона и вызвать скорую, но вырубился на полпути.
Я помню ощущение, будто я покидаю тёмную комнату и выхожу на солнце. Паника прошла, и меня охватило чувство чистого покоя. Я парил над садом, в котором все растения источали свет, а надо мной была огромная бесформенная масса всех возможных цветов, в том числе таких, которых я никогда не видел и не смогу описать.
Эта масса казалась мне знакомой, будто я был частью её, она манила меня и наполняла чистым экстазом и пониманием. Потом человек, очень похожий на Сна из комиксов «Песочный человек» (которыми я тогда зачитывался), появился в саду и сказал, что я пока не могу вернуться домой, потому что время ещё не пришло.
Я начал рыдать, но при этом у меня было ощущение полного понимания, как будто я понимал, что надо вернуться, хоть и не хочется. Этот человек со слезами на глазах взял меня за руку и проводил обратно в моё тело, которое лежало в скорой помощи (брат нашёл меня и позвонил 911).
4.Когда моей тёте было 18 лет, она однажды потеряла сознание во время эпилептического приступа. Рядом никого не было.
Потом моя бабушка нашла её, и врачам удалось её откачать.
Тётя рассказывала, что была в очень светлом и спокойном коридоре. Она бесцельно ходила по нему, пока не нашла в конце массивную закрытую дверь.
Тётя изо всех сил пыталась открыть её: стучала, тянула, даже ногами била. Но ничего не вышло.
Когда она обернулась, то увидела, что коридор превратился в реанимацию. Она лежала на каталке, а врачи и медсёстры возвращали её к жизни. Она бросила дверь, развернулась и вошла в своё тело.
Она умерла в возрасте 42 лет. Нам нравится думать, что дверь наконец-то открылась ей.
5.
Отец рассказывал, что произошло с ним во время операции на открытом сердце.
Врачам пришлось остановить его сердце на 20-30 минут, пока они вставляли туда механический клапан. В то время ему было 20 с лишним лет, и он делал много такого, чего сейчас стыдится.
Папа говорит, что после «смерти» оказался в очень тёмном месте. Он начал прогуливаться туда-сюда, и везде натыкался на жутких деформированных людей, которые на него орали. Он в ужасе забился в уголок и спрятался.
И вот эти монстры уже обступили его, как тут он увидел над собой покойную бабушку. Она протянула к нему руку и схватила его. В следующий миг он очнулся в больнице.
Отец уверен, что это был ад. Не знаю, так это или нет, но это убедило папу изменить свою жизнь. Он стал верующим и вернулся в семью.
6.Мой тесть был в больнице, и у него произошла остановка сердца. Он умер, но его реанимировали.
Потом он раз за разом упоминал операцию на сердце. Наконец моя жена говорит: «Пап, тебе не делали операцию на сердце».
А он отвечает: «Делали. Я помню, как моё сердце проткнули бриллиантовым скипетром, и оно заработало».
Не знаю, что он имел в виду. Через несколько дней он умер, так что уже не расскажет.
7. Справедливости ради, надо отметить, что большинство выживших помнят только пустоту или темноту, как в этой истории:
Год назад я повесился на собачьем поводке…
Всё, что я помню про «Великую Пустоту» (как я называют это на терапевтических встречах), — это ничто. Это трудно описать, но лучшее слово — вакуум. Там нет ни темноты, ни тебя, ничего.
Это такое полное отсутствие чего-либо, что его даже нельзя назвать пустотой, потому что пустота предполагает возможность наполнения. Даже осознать его существование трудно, потому что его и воспринять-то толком невозможно.
Для меня клиническая смерть — это было заглянуть в этот вакуум, но не войти в него. Во мне оставалось достаточно жизни, чтобы знать о нём, и недостаточно смерти, чтобы полностью в нём раствориться.
Мой любознательный сосед увидел меня через окно, разбил его и перерезал поводок. Я провисел 10 минут и 3 дня пролежал в отключке. С тех пор моя жизнь полностью изменилась, но меня до сих пор преследует страх Великой Пустоты — ведь однажды я всё же предстану перед ней и проиграю.
А чтобы не оставлять вас с тяжёлыми мыслями, напоследок приведёт самый удачный комментарий:
Все эти ответы про пустоту/отсутствие сознания заставили меня пересмотреть свою жизнь. Если после смерти ничего нет, и жизнь — наша единственный шанс чувствовать, узнавать и развиваться, то я хотел бы, чтобы она что-то значила. Я не хочу тратить время попусту. Я хочу сделать мир хоть чуточку лучше для других, прежде чем придёт мой срок.
А потом я врубился, что уже три часа втыкаю в форум.
А вы слышали о клинической смерти? Возможно, даже знаете кого-то, кто её пережил?